Глаза Тома возмущенно вспыхнули, но снова обозлиться на полуэльфа я ему не дал, влез с вопросом:
– А что за арена? Я о ней уже слышал, но активно хлопал ушами. Теперь мне интересно.
– А что ты слышал? – поинтересовался Корешель.
– Ну что Том типа на ней самый крутой. Даже Вини на лопатки положил и все такое.
– Вини? – уточнил Корешель.
Я потупился, поэтому объяснять пришлось Тому:
– Виниэльс Шелковый. Он так его сокращает.
– Только его? – живо уточнил полуэльф.
– Не-а, – отмахнулся Том, – всех. Даже Фаль у нас теперь просто Фа.
– Нет, то, что он вас сократил, я в курсе, но старших…
– Барсим – Барсик, Мурзяс – Мурка, – со снисходительной улыбкой начал перечислять Том, – Ирирган – Ир…
– Даже Шутвик?
– Ага. Они теперь лучшие друзья.
– С Шутвиком? – с неподдельным недоверием в голосе уточнил Корешель, заставив меня задуматься, каким же был Ир до встречи со мной, если кто-то настолько сильно сомневается в том, что он способен с кем-то искренне дружить и вообще к кому-то хорошо относиться.
– Да, с ним, – влез я и поспешил вернуть разговор в прежнее русло, – так что за арена?
Отвечать мне начал, как ни странно, не Том, а Корешель.
– Об этом никто тебе официально не скажет, но уже много лет вблизи Холёбаска на специальной арене проводятся магические бои без правил. Официально это осуждается, и раз в полгода университет направляет коммандос вроде как для разгона сего сомнительного мероприятия, но, разумеется, бои утихают на какое-то время, а потом опять продолжаются. Большинство мало-мальски сильных магов университета участвуют в них. Рутберг с момента своего поступления и первого выхода на арену считался признанным чемпионом, но сейчас как-то подозрительно забросил это дело и уже несколько недель кряду не просто не выходил на арену, но и не появлялся в числе зрителей. Теперь я понимаю почему. – И он выразительно посмотрел на Тома.
– О да, – протянул я, – им всем и на гневотерапии адреналина хватает, – а потом глянул на Рутберга и прямо спросил: – Твой отец строжайше запретил тебе ввязываться в сомнительные мероприятия. Ты поэтому ввязался?
Том отвернулся. Пожевал губу, словно не решаясь признаться, но все же сказал:
– Меня бесит его двуличие. – Он сообщил об этом без ярости, спокойно и словно бы окончательно. – Будь он на моем месте, первым делом помчался бы на арену бить морды всем и каждому – просто для поднятия тонуса, но так как это я, а не он, то просто невыносимо, насколько мой отец…
– Лебезит перед людьми, получившими, в отличие от него, диплом?
– Думай, что говоришь! – мгновенно ощерился Том. – Мой отец никогда бы…