Но она с усмешкой проговорила:
— Боже, какие же вы, мужчины, дети… Это вы так развлекаетесь, когда рядом нет женщин? Придумываете столь пикантные термины? Пиковый туз — надо же!..
Джаррет тоже усмехнулся:
— Совершенно верно! Развлекаемся, придумывая термины. А также изобретаем способы, как добраться до этого самого туза.
Тут на щеках ее наконец-то вспыхнул румянец, и она, резко отвернувшись, направилась к камину.
— Нужно развести огонь. У меня не было времени переодеться, а здесь довольно прохладно.
— Что ж, разведем, — пробормотал Джаррет, когда она наклонилась к каминной решетке. — Тут и впрямь прохладно. А ведь тебе придется снять даже и это платье, не могу этого дождаться. Весь вечер представлял, как это будет происходить.
Аннабел замерла на несколько мгновений. Потом, взглянув на него через плечо, спросила:
— Не слишком ли ты уверен в себе?
— Я всегда в себе уверен.
Тут она вдруг выпрямилась и, посмотрев ему в глаза, тихо проговорила:
— Наверное, ты теперь считаешь меня шлюхой.
Джаррет смутился.
— Почему ты так решила?
— Ну, потому что я… В общем, из-за Руперта.
— Одна ночь страсти с «настоящей любовью» — за это женщину едва ли можно назвать шлюхой.
— Тогда почему же твое отношение ко мне так резко изменилось? Почему ты ведешь себя так грубо и позволяешь себе говорить мне… столь шокирующие вещи?
Потому что он хотел, чтобы она почувствовала то же, что почувствовал он, узнав о ее лжи. Ведь оказалось, что эта прелестница всего лишь играла с ним, чтобы получить желаемое.
— Шокирующие вещи? — переспросил Джаррет. — Но ты ведь сама заговорила об ирландском висте, не так ли?
— Дело вовсе не в этом. — Она покачала головой. — Просто ты сейчас такой холодный, такой злой…
Боль, прозвучавшая в ее голосе, еще больше смутила Джаррета. Но он по-прежнему не мог обуздать свой гнев.
— А ты разве не понимаешь, почему я стал такой? Ведь ты лгала мне…
— Если бы не лгала, ты бы сюда не приехал. Я сделала то, что должна была сделать.
— И сейчас делаешь тоже, — констатировал он ледяным голосом.
Она с вызовом вскинула подбородок:
— Да, делаю то, что должна.
— А я-то думал, что ты…
— Невинная и целомудренная девственница?
— Нет, я не об этом. Я думал, ты честная.
Глаза ее гневно сверкнули.
— Я честная, черт побери! Ты понял?!
— Торговать своим телом ради спасения пивоварни брата — это называется быть честной?
— Ты первый предложил такую ставку. Неужели забыл?
— Но ты ее приняла. А сегодня сама предложила то же самое. — Он медленно приблизился к ней. — И это наводит меня на мысль о том, что все наши поцелуи и ласки… Ты пыталась таким образом заманить меня в сети, не так ли?