Джорди все так же смотрел в свою тарелку.
Аннабел хотелось броситься к нему и сжать в объятиях, но она боялась, что этим все испортит.
Сглаживая неловкость, Джаррет принялся знакомить гостей со своими родными. Затем, повернувшись к бабушке, сказал:
— Думаю, нам нужно оставить Лейков одних на какое-то время.
— Но я хочу, чтобы вы остались, лорд Джаррет, — заявил Джорди. — Если вы не против, конечно.
Джаррет вопросительно взглянул на Аннабел, и та молча кивнула. Ей было ужасно больно сознавать, что сын не признавал ее, не желал даже смотреть на нее, но она надеялась, что со временем все изменится.
Джаррет снова уселся за стол, а его родные направились к двери, с любопытством поглядывая на гостей. Наконец Аннабел с братом подошли к столу и сели напротив Джорди. Хью тотчас сжал руку сестры, чтобы поддержать ее. А мальчик, по-прежнему не глядя на них, спросил:
— Как вы узнали, что я здесь?
Стараясь сохранять спокойствие, Аннабел сказала:
— Тоби Моэр пытался продать часы, которые ты ему отдал. А этот человек, владелец магазина, прочитал дарственную надпись и привел Тоби к нам. Хью пригрозил, что сдаст его в полицию, и он сказал нам, что ты отправился в Лондон, чтобы встретиться… с «одним лондонским щеголем».
Джорди выразительно взглянул на Джаррета.
— Вы были правы, сэр. Нельзя доверять заклятым врагам.
— Мне кажется, парень, ты не понял всю чудовищность своего поступка, — строго проговорил Хью. — Ты до смерти напугал нас с матерью!
Мальчик пожал плечами и пробурчал:
— С какой матерью? С той, которая притворялась, что она моя мать, в то время как все вы мне лгали? Или с той, которая меня родила?
Хью хотел что-то сказать, но Аннабел, тронув его за руку, ответила:
— Мы обе ужасно испугались. Прямо сходили с ума от страха. Мне представлялось, что ты лежишь в какой-нибудь канаве, избитый и окровавленный. Лежишь… и умираешь… — Аннабел умолкла и всхлипнула.
И тут Джорди, наконец-то посмотрев на нее, пробормотал:
— Я знаю, что виноват. Мне не следовало сбегать.
Аннабел протянула к нему руку, но мальчик тут же отдернул свою. Тихонько вздохнув, она сказала:
— Джорди, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И я знаю, что мне давно уже следовал о сказать тебе правду. Но я боялась, что ты… — Она судорожно сглотнула. — Боялась, что ты возненавидишь меня. Что никогда не простишь мне лжи. А я так люблю тебя, что не смогла бы этого вынести.
Подбородок Джорди задрожал, и он снова уставился в тарелку.
— Вы все стыдитесь меня. Я слышал, как ты сказала от… своему брату, что если выйдешь замуж за лорда Джаррета и увезешь меня в Лондон, то поставишь всех в неловкое положение.