- Петр Иваныч... – запротестовал беркут.
- Я что, неясно выразился? – удивился Колобков. – Вот Светку бы только, прелесть мою драгоценную... слушай, ты ее не поднимешь? Она легенькая!
Угрюмченко попытался. Честно попытался. Он протиснулся в дымоход, как можно аккуратнее обхватил Светлану за плечи, стараясь не слишком сжимать когти, и изо всех сил забил крыльями. Потом снова – еще чаще и сильнее. И в конце концов даже сумел ее приподнять сантиметров на двадцать. Но этим все и ограничилось – в птичьем обличье механик и сам весил всего-то килограммов семь-восемь. Как известно, самая тяжелая добыча, которую может утащить орел-беркут – десять-двенадцать килограмм, и то он при этом очень быстро устает. Да, на Эйкре эту цифру следовало чуть-чуть увеличить в силу меньшей гравитации, но... но восемь процентов погоды не делают.
- Петр Иваныч, а у Василь Василича ведь еще одна пушка осталась! – вспомнил Чертанов.
- Ну и дули с нее толку? – скривился шеф. – Василь Василич у нас что – терминатор юсовский? Думаешь, он сюда явится и в одиночку всех дикарей перестреляет? Они Гену с Валерой в блин раскатали, а они в спецназе служили, в Чечне воевали. Чего уж там Василич сделает, он старый уже... Одна надежда на Матильду – она своей рожей кого хошь распугает! Гы-гы!
- Так мне лететь или как?.. Иваныч, может, договоримся как-нибудь с дикарями? Бусы им посулим, или гвоздей подарим? У меня коловорот есть ненужный... Я тебе рассказывал, как мы в Новой Гвинее за коловорот...
- Да.
- Иваныч, ну ты придумай чего-нибудь умного! Я ж если вернусь с пустыми крыльями, мне твоя Зинка все перья повыдерет! А я к ним уже привыкать начал!
- Петрович, ты у волшебников помощи попроси! – взмолился Чертанов. – Может, все-таки что выйдет, а?! Я не хочу УМИРАТЬ!!!
- И никто не хочет, - треснул ему по затылку Колобков. – Но есть такое слово в русском языке – надо! И еще другое слово есть – но какое, я тебе не скажу, а то меня за него уже два раза штрафовали, когда я в Латвию ездил... Не-нор-ма-тив-на-я лек-си-ка за-пре-ще-на! – злобно спародировал латышский выговор он. – А вот у нас в школах учителя говорят – без мата нельзя, без мата нельзя ни в коем случае!
- Это что за учителя? – выпучил глаза Чертанов.
- Физкультурники. Хотя ты у нас вечный освобожденный... Нет в тебе, Серега, мускулов! Вот, пощупай у меня... да пощупай, не стесняйся!
Чертанов неохотно потрогал бицепс шефа, формой и консистенцией больше всего напоминающий сдобную булочку свежей выпечки. Такой же пышный, круглый и мягкий.
- Железо, - крайне ненатурально польстил он.