Сами ноги Наложница Глаз узнала сразу же – конечно же, Наместник Города. Тот, за кем ее и послали присматривать. Она затаила дыхание, ожидая, что этот подозрительный тип станет делать.
Наместник вел себя странно. Он переминался с ноги на ногу, словно пребывая в глубоких сомнениях. А потом тоскливо всхлипнул и с силой опустил руку. В тусклом свете мелькнул какой-то странный отблеск.
Аспаривара не стала терять времени. Она выкатилась из-под кровати и резко вскочила на ноги, досадуя на возраст – с годами такие акробатические трюки давались все тяжелее и тяжелее. Наместник Города начал поворачиваться... и замер с открытым ртом – к горлу прижался длинный желтый ноготь.
- Ц-ц-ц, - зловеще прошептала Наложница Глаз. – Да хранят боги Владельца, льке Мараха. Тебе не спится и ты решил проведать свою гостью?
- Д-да... д-да... – еле слышно ответил Наместник Города.
Он изо всех сил старался не шевелиться. Ногти средних пальцев Наложницы Глаз достигали двух сантиметров в длину. И все знали, что ярко-желтый цвет им придает смертельный яд – вытяжка из желчного пузыря субарруты, редчайшего яйцекладущего млекопитающего, похожего на утконоса. Одной царапины этим ногтем хватит, чтобы отправить человека на встречу с богами.
- Медленно подними руку и отдай мне свое оружие, - тихо приказала Аспаривара. – Не вздумай сделать что-нибудь неправильное – я успею воткнуть палец тебе в горло.
- Что ты такое говоришь, лька Аспаривара... – задрожал толстяк, послушно отдавая ей кинжал.
- Забавная игрушка... – хмыкнула Наложница Глаз. – Откуда ты ее взял?
- Я... я... я не могу сказать...
- Дорогой мой льке Мараха, время запирательств прошло, - чуть усилила нажим Аспаривара. – Ты только что покушался на мою жизнь – это уже означает для тебя смерть на Красной Колеснице[74]...
- Нет!.. Нет!.. – взвизгнул Мараха. – Лька Аспаривара, я не хотел... не хотел!.. Меня заставили!.. заставили!.. Клянусь подошвами Владельца, это не моя вина!.. не моя!..
- А чья же?
- Я... я не могу сказать...
- Льке Мараха, мне кажется, мы уже договорились, что такой ответ я не приму. Помни – стоит мне позвать стражу, и тебя заколют твои собственные слуги!
Наместник Города испуганно сглотнул. Сейчас он ужасно завидовал проклятым эспелдакам, у которых верховный правитель – чисто номинальная фигура, первый среди равных, не более. В Эспелдакаше частенько вспыхивают бунты, градоправители отделяются от метрополии и становятся самостоятельными царьками. Длится это обычно недолго – очень скоро новоявленный город-государство вновь вливается в общие ряды, но сам факт, сам факт! В Юберии это, к сожалению, невозможно – задумай какой-нибудь Наместник Города взбунтоваться, от него отшатнутся даже лучшие друзья. Рабскую преданность Владельцу юберийцы впитывают с молоком матери.