Это пример чтения индивидуальных символов жизни, в отличие от структурных или архетипических, посредством которых человек себя организует, инсценирует вплоть до физики жизни, чтобы порождались одни состояния и не порождались другие. Эти символы вычитываются совершенно иначе и независимо от естественных психологических и биографических смыслов. Так же как, например, и в случае путешествий Декарта, о которых не рассказывается и лишь по видимости не выносится никаких впечатлений.
Это все та же отвлеченная, духовная истина о "великом безразличии, которое в нас и в Боге", но выполняемая в виде естественной редукции на себе - срезания всего наросшего, всех идолов крови, почвы и страсти для достижения какого-то метафизического нулевого состояния. Состояния как бы некоего возможного (но еще никакого!) иносущества, которое чуть ли не марсианским - первым! - взглядом смотрит на наши шевеления и когитации. Это знакомая нам редукция к метафизической границе мира с ее конечным пунктом, где все факты и состояния равноправны и равнобезразличны, все равнослучайны, как и их смысловая иерархия и субординация. Так это выглядит для человека, который искал только покоя души и независимого досуга - досуга мысли, т.е. беседы души с самой собой.
И, наконец, последнее. Итак, редукция - срезание всего, что вошло в тебя помимо тебя, без твоего согласия и принципиального сомнения, а на правах не понятого пока и поэтому требующего расшифровки - личного удивления. То есть такое срезание как бы освящено еще одним, но уже структурным символом (за которым стоит универсальная структура сознания) - символом Бога. Я уже говорил, что "божественные" рассуждения Декарта вовсе не причуда. Пока нам ясно, что если все должно быть равным, то именно (и только!) в ниоткуда не выводимом и ни на чем земном не основанном (символом сопряжения с чем и является понятие Бога) - в универсальном. Но универсальном не как отвлеченном, общем свойстве, охватывающем многих или всех, а как "партикулярном естестве", выражаясь словами Декарта, или "универсальной конкретности" (Кузанский). Следовательно, это как бы некая точка, непосредственно - поверх и поперек линейно протянутого мира - замкнутая на индивида, личная его повязка на Бога, испытываемого и переживаемого через что-то, что есть одновременно в самом человеке, в каком-то его "внутреннем слове", "внутреннем образе", "внутреннем акте". Декарт ведь, подобно Гамлету, ищет свой акт. То есть этим символом выявляется действительная индивидуализация и позитивная, реальная сила человеческого самоопределения, включающая истинную бесконечность (а не просто безразличие в смысле свободы "от") и являющаяся, как выражается Декарт, добавлением к реальной природе каждого человека. То есть это отнюдь не "абстракция" и не "общее имя".