Того возражает против такого подхода.
Молотов: «Если Япония думает строить свои отношения с СССР на базе Портсмутского договора, заключенного после поражения России, то это глубокая ошибка. Нельзя делать Портсмутский мир, заключенный после поражения России и напоминающий собой Версальский мир, базой для развития хороших отношений между Россией и Японией»[175].
Главная причина нежелания советского правительства признавать действенным Портсмутский договор состояла в том, что в Москве рассчитывали восстановить российский суверенитет над отторгнутым Японией Южным Сахалином.
«Нейтралитет» или «ненападение»?
То, что говорил Молотов послу Того, безусловно, было согласовано со Сталиным. Да и сама идея заключения пакта о ненападении или нейтралитете во многом исходила от советского лидера. Сталин контролировал весь ход советско-японских переговоров.
Его беспокоило то, что японцы затягивали ответ на советские предложения от 14 августа, а также заявление нового посла Татэкава о том, что он «не будет продолжать те переговоры, которые велись до сих пор, а начнет все переговоры снова»[176]. Это было тем более настораживающим, что 27 сентября 1940 г. был заключен договор о политическом и военно-экономическом союзе Германии, Японии и Италии – Тройственный пакт. Хотя в текст пакта была внесена статья, в которой фиксировалось, что достигнутые соглашения «никаким образом не затрагивают политического статуса, существующего в настоящее время между каждым из трех участников пакта и Советским Союзом», объединение трех наиболее агрессивных государств мира было воспринято в Москве с тревогой. Заверения Того в том, что «заключение японо-германо-итальянского пакта не отразится на переговорах по коренным вопросам японо-советских отношений», не могли развеять эту тревогу. Тем более что в Москву стали поступать сведения о вероятности германского нападения на СССР весной будущего года.
Беспокойство советского руководства от складывающейся обстановки ощущали и аккредитованные в Москве зарубежные дипломаты. Так, посол США в СССР Л. Штейнгардт в телеграмме государственному секретарю США от 28 сентября 1940 г. сообщал, что реакция советского правительства на Тройственный пакт была отрицательной. Сотрудники германского посольства в Москве, писал он, откровенно говорят, что СССР недоволен Тройственным пактом, они считают, что пакт означает принципиальное изменение германской политики в отношении СССР, и в сугубо доверительном плане высказывают мнение, что следующей весной Германия начнет войну против СССР. По их словам, на германо-советской границе находится неоправданно большое количество немецких войск, при этом они подтверждают, что германского вторжения в Англию осенью 1940 г. не будет