— А зачем было рушить памятники? А книги жечь зачем? Это что, по-вашему, культура?
— Так за памятники людей убивать? — откликаются из толпы.
Солдат колеблется.
— Оно, конечно, камень человека не стоит. Но зачем было рушить памятники героям? Тем, что за святое дело полегли?
— Сначала снесли только памятник Сталину.
— Сталина мы тоже не признаём, — хмуро соглашается солдат.
Его раскосый коллега раскуривает могучую самокрутку и с наслаждением выпускает дым. Третий вдруг выходит из каменной неподвижности и грубо ворчит:
— Хватит разговорчиков.
Первый машет рукой и быстро говорит:
— Разойтись! Разойтись!
И ныряет в глубь танка.
Граница
Поздним вечером проезжаем городок Хедьесалом и приближаемся к венгерско-австрийской границе.
За несколько километров перед границей нас останавливают возвращающиеся оттуда таможенники. Они, как обычно, отправились на службу, но советские солдаты не допустили их. Венгры и нам советуют повернуть. Шофёр колеблется, но мы уперлись. Едем лесной дорогой среди сгущающегося мрака.
Наконец, мигает огонёк. Машина останавливается. Выходим и делаем несколько шагов, пока нас не останавливает громкий оклик по-русски.
Впереди белеет опущенный шлагбаум. За шлагбаумом туманно маячат спящие танки. Перед шлагбаумом — солдат с автоматом наизготовку. Не называя себя, мы вступаем в переговоры.
— Можно перейти границу?
— Нельзя!
Повезло — что бы мы делали, если бы позволил?
— А что, только сейчас нельзя? А завтра утром, например, будет можно? А если не завтра, то когда?
— Никогда! — решительно отрезает солдат.
— А с той стороны в Венгрию можно перейти?
— Тоже нет. Там уже два дня стоят машины Красного Креста, а мы не пропускаем.
Ну что ж, мы докладываем часовому, что смирились, — и неожиданно слышим смущённый, изменившийся голос:
— Я лично вам полностью сочувствую, товарищи, но что поделать — приказ.
Мы желаем ему спокойной ночи и возвращаемся в машину.
Обратный путь
Долго тянется ночная дорога от австрийской границы до Будапешта. Нас постоянно останавливают бдительные патрули национальной гвардии. Проверка документов, дружеская улыбка: «lengyel ujsagiro» — и снова в путь. Однако едва зелёная «варшавка» набирает скорость — следующий патруль.
Не так ли выглядят в эту ночь все венгерские дороги? Я воображаю себе страну, погружённую во мрак, и тысячи спокойных, но решительных часовых, заступающих путь тому, кого нельзя пропускать…
Только в одном случае парни с трехцветными повязками опускают руки: когда по шоссе, ровно гудя моторами, движутся зелёные советские бронетранспортеры. Тогда часовые отходят в сторону и провожают транспортеры хмурым вопросительным взглядом. Не провоцировать.