Я тут же отстранилась. Шарль услужливо распахнул дверь и, ступая рядом, повел меня вглубь огромного холла.
Из неприметной дверцы высыпали три горничных, одетых в простые коричневые платья с глухим воротом, в длинные белые передники и такие же белые чепцы. Девушки дружно поклонились мне и, тихо перешептываясь, исчезли в коридоре. А из полутьмы коридора навстречу нам величественно выплыл дворецкий. Он был облачен в расшитую позументом ливрею, и выглядел столь важным, словно бы был, если не господом богом, то его наместником на земле. Шарль тут же перегнулся в поклоне, правда не столь низком, как перед Кларенсом или передо мной, но столь же учтивом.
— Миледи Кларенс Мейнмор, — негромко, но отчетливо представил он меня.
Дворецкий если и был удивлен, то никак не показал этого: выражение его лица осталось ровным и беспристрастным. Едва доложив, кто я, Шарль тут же развернулся и направился к выходу, а я же, как потерянная, осталась стоять посреди этого необъятного и показавшегося жутко неуютным холла.
Дворецкий не меньше минуты пристально изучал меня, потом, видимо сделав для себя какие-то выводы, обронил:
— Миледи, прошу за мной, — и, развернувшись гордо, как флагманский фрегат, повел дальше вглубь дома.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Чувствовала я себя преотвратно: страх и опасение ушли, оставив на месте себя ощущения потерянности и мерзкий осадок в душе от пережитого унижения. Но поверх сильнее всего давило чувство, что обратно домой не вернуться, что не удастся все забыть как кошмарный сон, что настоящее теперь здесь, а обратно не попасть, как бы я не старалась.
Мы дошли до парадной мраморной лестницы, с фигурной позолоченной балюстрадой, ведущей на второй этаж, и дворецкий начал уже было подниматься наверх, как навстречу нам стремительно спустился Кларенс.
Увидев меня, он остановился и, скривившись, словно откусив от незрелого лимона, выдал:
— Я думал, вы уже привели себя в порядок. Предстоит важный разговор, а вы выглядите неподобающе.
Решив никак не реагировать на его слова, я стояла молча и смотрела на него и как бы сквозь него. Я уже несколько оправилась от случившегося перед храмом, и по размышлению решила действовать непротивлением. Мало ли что ему взбредет после, а пока не буду злить его. Лучше выждать, не накаляя обстановку, разобраться в происходящем, и вот уже тогда… Что будет тогда, я пока еще не представляла, но знала четко — поломать себя не позволю. Да, я буду сгибаться под напором судьбы, но все равно выстою, выживу, и выкарабкаюсь из сложившейся ситуации. В конце-концов, я почти что офисный планктон, а войны и подковерные игры, которые ведутся в таких вот тихих омутах, интриги которые плетутся, чтобы подвинуть на местах один другого и урвать лишний рубль к зарплате, гораздо сложнее и беспощадней, нежели чем были в эпоху Ришелье и Мазарини.