- Я вам, ребята, так скажу, - рассуждает околоточный, - в нашем деле главное - это видеть скрозь. Идет, к примеру, студент по улице с книгой. Все глядят, видят - книга. Ну и слава богу, так, что ли?
- Так, так, - поддакивает артель, - слава богу.
- А я смотрю скрозь. И вижу, в книге бомба заделанная, а?
- Ай, ай, - удивляется артель. - Это что же? Это непорядок.
- То-то и оно, - говорит околоточный и поднимает вверх указательный палец. - То-то и оно.
Потом он подносит правой рукой кружку ко рту и, сильно запрокинувшись, выливает в себя ее содержимое, одновременно левой рукой придерживая форменную шапку. Артель в это время вся полностью внимательно смотрит на наружное дно кружки, как бы прикидывая, сколько еще вина влезет в их благородие и не будет ли от этого утеснения остальному опчеству.
- Ыых! - выдыхает околоточный рожденное в груди жаркое пламя. - Зелено вино!
Артель, как бы убедившись в правильности своих опасений, обменивается многозначительными взглядами и тоже пьет, но бессловесно, молча - из уважения к гостю.
- Теперь другое дело, - хрустит огурцом их благородие. - Откудова идет все баловство? Опять же от студентов. Их учат, а они бунтуют. Прочел книгу, садится и динамит из ее делает, бомбу.
- Ну-у? - дивится артель пуще прежнего.
- Тогда я спр-рашиваю, - налегая на букву «р», обводит околоточный строгим взглядом устремленные к нему лица, - тогда я спрашиваю, а зачем их учить, ежели от этого властям один урон, а?
Артель молчит. В такие высоты им залетать еще не приходилось.
- То-то и оно, - снова поднимает указательный палец околоточный, - то-то и оно.
Наступает молчание. Все чувствуют: теперь говорить чего-нибудь такое, без понятия - нельзя. Теперь надо расстараться.
- Ваше благородие, - с подъемом говорит ямщичок, приведший господина Минина в компанию, - может, примешь вторую? Сделай божецкую милость!
- Налить, налить! - шумит артель, сообразив, что то самое - «с понятием» - найдено. - Прими, ваше благородие. Для уважения. Оченно просим. Как говорится, от души. Никак нельзя.
Околоточный опять изображает лицом непродолжительное раздумье и быстро соглашается принять вторую.
- Отчего же не принять вторую, ежели артель желает, - бормочет он, глядя в налитую до краев кружку, - можно и вторую принять.
Теперь уже пьют все вместе, шумно закусывают, закуривают, - вино выровняло всех, позвало к общему разговору.
- Ваше благородие, - говорит ближе всех к Минину сидящий артельщик (с виду малый разбитной, бойкий), - а верно в народе болтают, будто в Петербурге царя нашего вдругорядь бомбой убить хотели?