Вот пристала ладья к берегу, упали паруса. Сложили гребцы весла, сошли на землю, построились в дружину. На корме поднялся ражий чернобородый детина в красной, расшитой золотом поддевке. Рядом, в кисейном пеньюаре, персидская княжна. Ражий детина поднял княжну на руки, подумал немного - бросил за борт. Дружина на берегу одобрительно заржала.
Снизу по Волге, против течения, подходила без весел, без парусов еще одна ладья. В ней верхом на лошадях было несколько десятков всадников в разноцветных нерусских одеждах - башкиры, мордва, чуваши. Над ними полоскался жемчужным шитьем царский штандарт Петра III.
Вторая ладья въехала носом в песок. С нее в сопровождении рослого башкирина съехал на берег сухощавый, седоголовый всадник с изможденным, усталым лицом. Бросив поводья своему спутнику, неторопливо спешился, усталой походкой пошел навстречу ражему детине в красной поддевке, картинно стоявшему перед своей дружиной.
Атаманы сошлись посередине, трижды по-православному обнялись. Чернобородый заговорил первым, что-то доказывал, напирал, бил кулаком себя в грудь. Усталый всадник со второй ладьи молча качал головой. Чернобородый сдернул с головы шапку, яростно ударил ею оземь. Седоголовый вытянул руку в сторону шитого жемчугом императорского штандарта.
С Коромысловой башни солдаты наводили на ладьи пушку. Первое ядро вспенило воду у самого берега. Атаманы быстро взглянули на Кремль, обнялись, заторопились каждый к своей ладье. Отчалили.
Саша ждал второго выстрела. «Неужели попадут?» - с тревогой думал он.
Раздался свист второго ядра. Протяжный, заунывный. Ладьи уже скрылись из виду, а ядро все свистело. Оно давно уже перелетело через реку, через заволжские слободы и летело все дальше, все выше...
И неожиданно Саша понял, что и он летит вслед за ядром на своем воздушном шаре или на ковре-самолете. Внизу замелькали города, реки, леса, и вот уже виден Петербург, Нева, Петропавловская крепость…
Саша проснулся.
Он долго сидел в темноте, пытаясь вспомнить что-нибудь и понять из недавнего сна, но в голове была путаница, неразбериха, мелькали беспорядочно какие-то бессмысленные видения.
Он встал, прошелся по камере. На столе белели исписанные листы бумаги. Надо продолжить программу партии.
Он несколько раз ударил кулаком в дверь. Далекий поворот ключа, шаркающие шаги.
- В чем дело? - угрюмо спросил заспанный надзиратель.
- Зажгите лампу. Мне нужно дописать показания.
Когда надзиратель ушел, Саша прикрутил фитиль лампы, чтобы меньше коптил, сел к столу, обмакнул перо в чернильницу, пробежал глазами последние строки недописанной вчера страницы: «...задачи русской социалистической партии сводятся, по нашему мнению, к следующему...»