- Привет...Киря....
Не дожидаясь мордобоя, Эдуард продолжил:
- Так вот, Нехорошкин. Я закончу, с Вашего позволения. Как только у Вас появится идея новой книги или сборника, прошу немедленно доложить об этом мне. Мы рассчитаем сроки и дадим на две недели больше, чем получатся расчеты. Вы согласны на такой ход?
- ДА!!! - от парня последовал незамедлительный ответ. Скорее не потому, что это его устраивало, а потому, что жить хотелось сильно.
Эдуард отпустил и того и другого с Богом. Мол, сами решайте свои проблемы. Никита, хоть и выбежал первым, но спортивным был только сотрудник, которого парнишка назвал Кирей. Кирилл Максимов работал в этой конторе столько, сколько и Никита, а именно - четыре года. Но так как Никита был больше известен под псевдонимом Таш Фокс, то Кирилл и не догадывался о том, что это его, так сказать, друг. Прижав за воротник парня к стенке, Кирилл начал воспитательную работу:
- Ты какого черта себе позволяешь?
- Хехе...Ты о чем, дружище? - начал елозить Никита. - Погоди, ты тут работаешь? И давно? (сам он прекрасно об этом знал)
- Хватит дурака включать! Ты сам-то когда тут работать начал?
- Года четыре назад. Постой, только не говори, что он тебе не говорил? Хотя...он и о тебе ничего мне не сказал.
Кирилл долбанул Никиту о стенку так, что шляпа с его головы упала на пол.
- А он вообще знает что ты тут работаешь? - продолжал допрос Кирилл, вдавливая парня в стенку.
- Обижаешь, - задыхался Никита. - Я от него ничего не скрываю. А у Вас это семейное. Кхм!...А шляпа-то белая...а полы не мытые. Кхумп!
Кирилл успокоился слегка и отпустил недописателя на землю. Тот сложился пополам и вдохнул кислород, подняв с пола свою шляпу. Как только он вернул её на законную голову, Кирилл обратился к нему:
- И чего на рабочем месте халтурим? Тебе же штрафы за это платить?
- Моя хата с краю... - ответил с гордостью обиженный Никита. - Зато, какие потом творения! Их читают и перечитывают. А я даже в литературный не ходил. Ага.
- А стоило. Бетты задолбались твои произведения поправлять.
- Но-но-но! Данцова тоже с ошибками писала.
- На Пушкина бы ровнялся... Дубина.
- Я на Леонида Каганова ровняюсь. И то, это я для тебя говорю, что бы отвязался.
- А ты о НЕМ хоть думаешь?
Вопрос загнал писателя в тупик. На его лице проступил румянец, свойственный провинившемуся школьнику. Натянув шляпу на лицо (видимо он использовал её как защиту), он пробубнил обиженно:
- Ты мне не родственничек, что бы нотации читать. На нас двоих хватает, а у тебя и своя самка человека имеется.