– Я не хочу с тобой расставаться. Скажи, я могу хоть на что-то надеяться?
Я пожала плечами:
– Надеяться не запрещено.
Альбина остановила меня.
– Нет, серьёзно. Наскочив на мою машину, ты ворвалась в мою жизнь, в мои мысли, в мою душу и натворила там столько изменений, что по-прежнему жить я уже не смогу. Я не хочу тебя напугать, не хочу оттолкнуть, но ты видишь, какая я...
– Ты не хуже других, – сказала я. – А может, и получше некоторых. Знаешь, я тобой восхищаюсь. После того, что с тобой случилось, ты не опустила рук, не стала унывать и жалеть себя, ты стала жить дальше и преуспела. Ты просто молодец. А личная жизнь... Она обязательно наладится. Найдётся человек, который полюбит тебя именно такой, какая ты есть, ты обязательно встретишь свою половинку. Неважно, мужчина это будет или девушка, главное, чтобы было настоящее душевное тепло и взаимопонимание. И верность, и умение прощать и принимать человека таким, какой он есть, без попыток его переделать. Ты достойна этого...
– Настенька... – перебила она, кладя руки мне на плечи. – Не надо, не говори всего этого. Скажи мне только одно: ты не будешь против встретиться как-нибудь снова?
– Я не против, – сказала я. – Давай встретимся.
14 октября.
Возле подъезда останавливается знакомый джип. Широкоплечий и коротко стриженый: Рюрик. Задняя дверца: стройная нога в высоком сапоге, блестящая кожа, блестящий металл. Рука в тугой перчатке, чёрная шляпа, блестящий щиток тёмных очков.
Слыша писк домофона, стаскиваю рубашку, натягиваю джинсы. Нажимаю кнопку:
– Да.
Холодный мужской голос:
– Открывай, это Альбина Несторовна.
– Входите.
По лестнице – шаги двоих. Я натягиваю футболку и, не дожидаясь звонка, открываю дверь. По перилам скользит её рука в тугой перчатке, подбородок приподнят, рука Рюрика страхует под локоть. Она в облегающих чёрных брюках и высоких изящных сапогах, в кожаном плаще, из-под шляпы видны волосы светло-каштанового парика.
– Всё, Альбина Несторовна, площадка. Дверь.
На ходу стягивая перчатки, она перешагивает через порог, отрываясь от страхующей заботливой руки Рюрика. Замирает, протянув вперёд руку:
– Настенька…
Я прижимаюсь к ней, обнимаю, уткнувшись в пахнущий духами шарфик. Сердце нежно содрогается, истекая сладкой болью.
– Аленька, прости меня, пожалуйста. Я очень тебя люблю…
Её чуткие пальцы зарываются в мои вымытые волосы, губы тепло щекочут висок:
– Господи, малыш, как ты меня напугала! Рюрик, посмотри, что у неё там!
Нимало не церемонясь, верный Рюрик обходит квартиру, заглядывает в ванную и сообщает: