– Вы это... мне?
– Тебе, тебе, – подтвердила она и кивнула на сиденье рядом с водительским. – Садись.
Я оторопела.
– Простите... Но с какой стати я должна к вам садиться? Я вас не знаю.
– С такой, что у меня к тебе разговор, – ответила обладательница неприятного голоса и стального взгляда. – Будем знакомы: Диана Несторовна.
– А, – дошло до меня. – Вы сестра Али?
– Она самая, – ответила она. – Садись, не бойся. Похищать тебя я не собираюсь. Поговорить надо, вот и всё.
Красавицей Диана Несторовна, по всей видимости, никогда не была. Роста она была довольно высокого, но её фигура была далека от идеала. Хотя толстой её назвать было нельзя – хорошо сшитый костюм успешно скрывал недостатки её телосложения, – но похвастаться теми великолепными пропорциями, какими обладала Альбина, она не могла. Приличествующий для женщины минимум волос, оставленный на её голове ножницами парикмахера, был полон седины, но такой цвет, как ни странно, даже шёл ей. Её лицо также не блистало красотой: его черты были грубоватыми, подбородок тяжеловат для женщины, между бровями от привычки хмуриться пролегли суровые складки, и единственным украшением на нём были глаза – светло-серые, ясные, с природно чёрными, нетронутыми тушью ресницами. Хоть они смотрели на меня холодно и испытующе, но я каким-то непонятным для себя образом вдруг поняла, что передо мной, в сущности, хороший человек, только отчего-то враждебно ко мне настроенный. На тыльной стороне её лежащей на руле руки я заметила какое-то высыпание наподобие экземы.
– Не буду ходить вокруг да около, – сказала Диана Несторовна. – Мне известно, что уже около месяца ты встречаешься с Альбиной. В сущности, её интимные предпочтения – это её личное дело, но она в силу своей доверчивости не всегда умеет распознавать истинную суть людей. Отсутствие зрения тоже играет в этом свою роль. Она сейчас слепая вдвойне: и в прямом смысле, и в переносном. Она всё твердит, какой ты ангел, какое ты чудо – словом, влюблена по уши. Уж не знаю, чем ты её очаровала, какими такими достоинствами... – Диана Несторовна усмехнулась, окинув меня неприятным, оценивающим взглядом, в котором отразилось презрение. – С виду ты девчонка так себе. Впрочем, для Альбины внешность, как ты понимаешь, играет последнюю роль... Может, ты обладаешь какими-то интимными качествами?
От неё исходил такой мощный поток враждебности, взгляд обдавал таким холодом, что мне стало очень и очень не по себе, и это даже мягко сказано. А что касается её голоса, то я выразилась неточно, назвав его неприятным. Неприятен он был лишь в той степени, в какой может быть неприятна для тела ледяная вода; подобно воде же, он был чистым и звучным, чем-то он даже напоминал голос Альбины, но в нём как будто перезванивались, стукаясь друг о друга, ледышки. Слегка ошарашенная её «наездом», я прижимала к себе пакет с продуктами, и он при этом шуршал. Поморщившись, Диана Несторовна не сказала, а скорее приказала: