– Не отдам. – Я целую её в висок.
– Настя, отдай, – нервничает она.
Я со вздохом возвращаю ей парик, и она берёт его, но не надевает, а держит на колене. Я потихоньку снимаю с неё и очки, под которыми вместо глаз – рубцы. Шрамы у неё и на щеках, и на лбу, нет их только на губах и подбородке. Ожог был такой глубокий, что до конца их убрать не удалось даже после трёх пластических операций. Я осторожно касаюсь их кончиками пальцев, тихонько поглаживаю. Альбина мягко отстраняет мою руку, но я касаюсь шрамов губами.
Моё знакомство с сестрой Альбины началось не слишком приятно. Диана Несторовна – называть её просто по имени у меня не поворачивается язык – по-видимому, посчитала, что я аферистка, пытающаяся развести Альбину на деньги, и повела себя поначалу довольно агрессивно. С тех пор как Альбина стала инвалидом по зрению, она считала своим долгом оберегать её от всех и вся; она была не только её глазами и правой рукой в бизнесе, но и своего рода ангелом-хранителем – однако весьма воинственным, недоверчивым и суровым ангелом, под крылом которого можно было чувствовать себя и защищённым, и контролируемым. Эта агрессивная опека, по признанию самой Альбины, временами становилась ей в тягость, хотя она не могла не быть благодарной сестре за её неустанную и бескорыстную заботу. Пара слов о Диане Несторовне: она была старше Альбины на восемь лет, но замужем, в отличие от неё, ни разу не была. По странной иронии высших сил ей досталось женское тело, но совершенно мужской характер, и оттого, по-видимому, с ней не мог ужиться ни один мужчина: всех она отпугивала своей властностью, жёсткостью и пренебрежительным отношением ко всему мужскому полу. Она ездила на чёрном джипе «Хёндай» и ни разу с момента получения водительских прав не попадала в ДТП.
Когда вышеназванная машина, сверкая на солнце, остановилась возле магазина, из которого я выходила с полным пакетом продуктов, я поначалу не придала этому значения, потому что не знала, кто был за рулём. Я спокойно спустилась с крыльца магазина, собираясь по приходе домой приняться за приготовление обеда, но домой попасть мне было суждено несколько позднее, чем я планировала. Из-за опущенного стекла дверцы чёрного сверкающего джипа послышался холодный и властный женский голос:
– Голубушка, подойди-ка сюда!
Я не сразу поняла, что обращались ко мне, и сделала ещё пару шагов в направлении своего дома, но тот же холодный голос повторил:
– Деточка, ты что, глухая? Я к тебе обращаюсь!
Я остановилась и посмотрела в сторону источника этого неприятного голоса, от которого у меня разом сжались кишки. Он принадлежал женщине средних лет в тёмном костюме и с коротко остриженными волосами, серебрящимися обильной проседью. Встретившись с её взглядом, умным и ясным, но жёстким и холодным, я пробормотала: