Он позвонил матери с дороги, чтобы сказать, что едет домой. Она закричала от радости и пообещала приготовить спагетти. Сейчас, ведя Эллери по узкой дорожке к одному из виднеющихся в отдалении домов, он думал о том, не допустил ли самую большую и самую ужасную ошибку в своей жизни?
Все оказалось не так, как ожидала Эллери. Зная о том, как богат Лоренцо, она вряд ли могла предположить, что его мать все еще обитает в тесной квартирке в одном из безусловно не самых лучших районов Неаполя. Неужели он не хотел бы, чтобы его мать жила в более комфортных условиях? Может быть, она отказывалась от его денег?
Эллери начала понимать, почему он не привозил сюда никого, почему не хотел привозить и ее. Она начала понимать этого человека, которого когда-то посчитала алчным и пустым. Он не был ни тем ни другим.
— Buona sera! Buona sera!
Дверь перед ними распахнулась. На пороге стояла улыбающаяся женщина лет за пятьдесят с кудрявыми седеющими волосами. Она схватила Лоренцо за плечи и расцеловала в обе щеки. Эллери не поняла ни слова из потока итальянских слов, который эта женщина вылила на своего сына, но по тому, как она грозила ему пальцем и шутливо хмурилась, предположила, что мать упрекала Лоренцо в том, что он недостаточно часто приезжал и недостаточно хорошо питался. Она поняла, что у них теплые отношения, но почувствовала какое-то скрытое напряжение. Недосказанность? Обиду?
— Мама, это Эллери Данант, леди…
— Рада познакомиться, — поспешно перебила его Эллери. — Пожалуйста, называйте меня Эллери.
— А я Марина де Люка. Очень рада, — сказала мама Лоренцо на ломаном английском.
Марина? Так, значит, он назвал новую линию своей одежды от-кутюр в честь матери?
Марина пригласила их в дом:
— Входите, я оставила вам обед.
— Конечно, — пробормотал Лоренцо, обращаясь к Эллери, и она улыбнулась.
Было так Приятно видеть Лоренцо в его родной стихии! В последние несколько дней он показывал ей себя таким, каким был на самом деле. Эллери обвела взглядом маленькую аккуратную гостиную с вышитыми картинами в рамках, с софой и креслом, накрытыми вязаными покрывалами. Комната была по-своему очень уютной. Она, как небо и земля, отличалась от роскошных стерильных гостиничных апартаментов Лоренцо. Это был его дом.
Марина вынула из духовки огромное блюдо с короткими толстыми макаронами и поставила его на маленький столик в обеденном уголке крошечной кухоньки.
— Вот. Ешьте. Вы, наверное, голодные.
— Выглядит очень аппетитно, — пробормотала Эллери, присаживаясь. — Прошу прощения, что не знаю итальянского языка, но вы очень хорошо говорите по-английски.