К счастью обошлось без особых эксцессов, и в этот же день «Стингер» был доставлен в Бригаду.
Из Кабула на имя Денисова пришла шифровка, из которой следовало, что он лично должен был сопроводить «покупку» в Кабул. Утрясая эту проблему, он попутно решил и свой личный вопрос, добившись от руководства Представительства МВД досрочного убытия в отпуск.
Перед отъездом Денисов собрал всех царандоевских советников на своей вилле и объявил, что, по согласованию с вышестоящим начальством, на весь период его отсутствия в Кандагаре обязанности старшего советника возлагаются на меня.
Вот не было печали — назвали старшею женою…
— В настоящее время полковник Денисов находится в очередном отпуске — четко отрапортовал я Варенникову.
— А почему вы в гражданской форме одежды? Или до вас, капитан, не доводили мое распоряжение, обязательное для всех офицеров — являться на совещания в форменной одежде со знаками различия?
Ну, началось. Генерал не знал, что у меня отродясь не было собственной форменной одежды. Да еще со знаками различия-отличия. На «боевые» в составе десантных групп шурави я выезжал в обычном камуфляжном комбинезоне, поверх которого в холодное время года надевал обычную китайскую ветровку, или куртку. На работу в спецотдел ездил исключительно в гражданке. Были, правда, у меня еще сарбозовские дреши, которые я надевал по особым случаям, с тем, чтобы не выделяться от афганцев, когда выезжал с ними на зачистки и прочие мероприятия.
— Товарищ генерал, — не моргнувши глазом, внаглую начал врать я, — прежде всего я оперативный сотрудник, а уж потом исполняющий обязанности старшего советника. В соответствие с действующими приказами и распоряжениями моего вышестоящего руководства, оперативным сотрудникам запрещено покидать пределы места постоянного проживания в форменной одежде.
— А почему же тогда Денисов носит форменную одежду? — решил поймать меня Варенников.
Ага. Не на того напал. Врать — так врать до конца.
— Полковник Денисов не является оперативным сотрудником, и на него данное распоряжение не распространяется.
Судя по тому, как зыркнул на меня генерал, я понял, что наш затянувшийся диалог его начинает раздражать. Но и сказать ему мне больше было нечего. Еще несколько мгновений, размышляя о чем-то своем, генерал гипнотизировал меня своим взглядом.
«Наверное, думает, откуда на его голову свалился этот разговорчивый капитан», — почему-то подумалось мне.
Варенников не спеша перевел взгляд на блокнот, подчеркнул в нем какую то запись и, ещё раз пристально глянув на меня поверх своих позолоченных очков, коротко произнес: