Людей в вагоне мало – пока что крупных станций не попадалось. Несмотря на рань, много окон было открыто. В них врывался аромат сирени.
Андрей сел на изрезанное ножом коричневое сиденье и стал смотреть в окно. Мелькали дачи. Кое – где виднелись дачники, поднявшиеся ни свет ни заря.
Грохоча, электричка пробежала мост, под которым синела река. Над водой клубился туман.
Андрей подумал о Гале. Почему она преследуют его, не дает покоя даже в электричке? Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от образа печальной женщины, безропотно переносящей издевательства матери Андрея, женщины, которая любит его, но которую не любит он сам. Образ не исчезал, а наоборот, расширялся, заполняя собой окружающее пространство; совесть мучила Андрея.
В вагон вошла пожилая пара – мужчина и женщина. На груди у мужчины - гармонь.
-Уважаемые пассажиры,- обратился гармонист к пустоте. - Позвольте в дорожку исполнить хорошую песню.
Он заиграл. Женщина запела что-то о любви, которая наступает внезапно и никогда не проходит.
И так дружно и ладно у них получилось, что Андрею захотелось подпевать. Вот у кого, должно быть, в жизни гармония, ни ссор, ни обид, – у этих вагонных певцов. Он достал из кармана кошелек и, когда певцы проходили мимо, протянул десятку.
-Благодарствую, - пропыхтел гармонист, принимая бумажку красноватой рукой.
Так как вагон был последний, пара присела передохнуть как раз за спиной Андрея.
-Что там считать – поезд пустой, - сразу послышался голос мужика.
-Доставай, я тебе говорю.
-Пошла ты.
-Ах ты паразит, алкаш.
-Заткись!
Последнюю фразу гармонист сказал с такой злобой, что женщина умолкла.
Андрею стало грустно, а вместе с тем он испытал нечто похожее на удовлетворение: у всех, - у всех в этом, мать его, мире, - есть червоточина.
Электричка добралась до большой станции. Вагон заполнился работягами, дачниками, студентами, стало тесно, весело и шумно. Гармонист с женой поднялись и снова исполнили свою песню.
В окна полетела пыль: слева от железной дороги горбатилась многотонными грузовиками федеральная трасса. Сидящий напротив Андрея студент давил на кнопки мобильника. Трое пожилых дачников сначала говорили о посадке огурцов, затем переключились на политику.
Вот и Малоярославец. Сейчас должна появиться она…
Вошла. Андрей махнул рукой: место свободно!
На вид лет двадцать пять, не больше. Широковатые скулы, вздернутый нос, напомаженные пухлые губы. Анюта…