На всякие рассуждения о погоде, домашних делах, первой и последней встречах, деловых и любовных объяснениях и прочих мелочах жизни компьютерный ум накладывал свой единый и беспощадный «отлуп»!
Редактировать рукописи стало удивительно легко и даже весело! Из многочисленного штата редакторов, литконсультантов и прочих работников издательства остался только главный редактор и, естественно, директор, так как без директора не может существовать никакое учреждение. Директор без учреждения может быть, но учреждение без директора — никогда!
Авторские рукописи, не подошедшие под определение роботов «гениальное произведение», таяли быстрее, чем снег под весенним солнцем. А вместе с ними убывала и, наконец, исчезала полностью армада соискателей на звание гения, корифея литературы. Вдосталь нахватавшись «отлупов» от компьютерных редакторов, они наконец понимали тщетность своих попыток пробиваться в гении и переставали тревожить издательство. Авторы буквально трепетали от душевного ужаса перед роботами-редакторами, называя их троглодитами, аллигаторами, душегубами. И они были правы: судьба произведений, сотворенных тонкой душевной энергией, зависела от суда компьютера, не имеющего души. Храбрые пародисты сочинили про «Галаксис» много сатирических куплетов и пародий, но обходили его стороной.
В общем, очень скоро у самого престижного издательства авторов не осталось ни одного. В его кабинетах и коридорах воцарилась небывалая для издательств кладбищенская тишина.
Не стало шумных заседаний редколлегий, широких литсовещаний и конференций. Не слышно было таких родных и привычных издательских слов и восклицаний, — вроде:
— Н-да… м…
— Это, пожалуй, можно издавать, тут что-то есть…
— Что вы, издавать пока не стоит, тут что-то не то…
— Можно рукопись довести до кондиции, если автор поработает…
— Надо менять стиль и язык, не стоит и пробовать…
— Не надо делать из мухи слона!
— Придется уступить давлению сверху, у него рука там…
— Измотает нас жалобами, если не напечатаем…
— Пойти на компромисс? А престиж издательства…
И тому подобное, и в том же духе.
Теперь всю административно-творческую деятельность в жизни издательства заменила «балда». Вот и сейчас директор и главред азартно играли и мирно беседовали.
— Да-а… — протянул директор в раздумье над ходом и высказал каждодневно повторяемую им фразу: — В наше время, коллега, (видимо, коллега по «балде») гении вывелись совсем. И, подставив к букворяду «й», отчего на экране дисплея получилось слово «гений», он записал в свой столбец пять очков.
— Гении есть! — возразил главред. — В каждом веке они должны быть. Но они, дьяволы, хитрят, прячутся. Подделались под сирых литераторов, и не узнать. Корпят над своей рукописью в одиночестве в закутках. Занимают на хлеб, клянчат. Никакой гордости! И, сотворив слово «пени», главный редактор приписал себе четверку.