— Добрый день.
— Да-да, здравствуйте, мадемуазель…
Лицо консьержки пылало праведным гневом.
— Тот поросенок, он ваш друг?
— Я не понимаю, о ком вы…
— Мотоциклист.
— А… Да. — Камилла облегченно вздохнула. — Какая-то проблема?
— Не одна — пять! Этот мальчик начинает меня раздражать! Нет, вы только подумайте! Идемте, я вам покажу!
Камилла потащилась за ней во двор.
— Ну?
— Я… Я ничего не вижу…
— Масляные пятна…
В сильную лупу на асфальте действительно можно было бы разглядеть пять черных капелек…
— Механизмы — это очень красиво, но от них много грязи, передайте вашему другу, чтобы перестал пачкать во дворе, моя собака не любит делать свои дела на газету, ясно?
Решив эту проблему, она смягчилась. Позволила себе прокомментировать погоду: «Очень здоровая температура! Хороша против микробов!» Высказалась на тему блестящих латунных ручек: «Красиво, что и говорить… Но чтобы их начистить!» Посетовала насчет собачьих какашек, налипающих на колеса сумок-тележек… Пожалела даму с шестого этажа: бедняжка только что потеряла мужа! Она совершенно успокоилась.
— Госпожа Перейра…
— Да?
— Не знаю, заметили вы или нет, но я приютила у себя на восьмом друга…
— Бросьте, бросьте, я в чужие дела не лезу! Люди появляются, люди исчезают… Не скажу, что все понимаю, но…
— Я имею в виду парня с собакой…
— Венсана?
— Ну…
— Венсана! Того, у которого СПИД и грифон[54]? Камилла онемела.
— Он сам ко мне пришел вчера — Пикуш весь изгавкался из-за двери, ну, мы и познакомили наших зверюшек… Знаете, как это у них бывает: обнюхают друг другу задницы и успокаиваются… Почему вы так странно на меня смотрите?
— С чего вы взяли, что у него СПИД?
— Иисус Милосердный, да он сам мне сказал! Мы с ним выпили портвейна… Кстати, не хотите стаканчик?
— Нет… нет… Спасибо…
— Я ему посочувствовала, не повезло бедняжке… Но сейчас ведь это научились хорошо лечить… Придумали новые лекарства…
Она так глубоко задумалась, что забыла о лифте. Что означает вся эта хренота? Почему тряпка не с тряпками, а салфетки не с салфетками?
Жизнь была проще, когда ей приходилось переваривать только собственные булыжники… Не говори так, идиотка…
Ты права. Не буду.
— Что происходит?
— Что-что… Взгляни на мой свитер… — бушевал Франк. — Все эта гребаная машина! Черт, как я его любил… Посмотри! Нет, ты посмотри! Он стал совсем крошечным!
— Подожди, я отрежу рукава, и ты подаришь его консьержке для ее крысы…
— Давай, смейся. Новенький Ральф Лорен…
— Вот я и говорю — ей понравится! Хотя она и так тебя обожает…
— Да ну?
— Она только что сказала мне: «До чего гордый вид у вашего друга на его прекрасном мотоцикле!»