— Принесла, принесла, и ты, давай поаккуратней, это тебе не птичий помет… Что нет, то нет…
— Спасибо, блеск, ты моя суперМамаду, пошли, поможешь…
— Уже иду… Сисси, поосторожней с собакой!
— Не бери в голову, он очень добрый…
— А ты не учи меня воспитывать ребенка… Ну? Где она, твоя кашеварня? Господи, какая маленькая!
— Естественно! Ты же заняла все свободное место!
— Эй, да это же та старая дама, которую я у вас видела, так? — спросила она, кивнув на фотографию в рамке под стеклом.
— Поосторожней, дорогая! Это мой талисман…
Матильда Кесслер соблазняла Венсана и его приятеля, пока Пьер пытался втихаря стибрить меню. Камилла увлеклась изучением «Gazetin du Comestible», гастрономического издания 1767 года, что и подвигло ее изобразить совершенно невероятные блюда… Выглядело просто изумительно. А кстати… Где оригиналы?
Франк был возбужден до предела — он с утра не вылезал из кухни… Раз уж все пришли…
— Давайте, все за стол, остынет! Горячее! Горячее подано!
Он поставил в центр стола огромную гусятницу и убежал за разливной ложкой.
Филу наполнял стаканы. Безупречный, как всегда.
Без него успех не был бы столь стремительным. Он обладал чудесным даром: люди, с которыми он общался, мгновенно расслаблялись, он умел каждому сказать комплимент, находил темы для разговора, шутил, в нем было то, что во всем мире называют «french coquetterie» — «французским обаянием»… Он целовался при встрече со всеми завсегдатаями из квартала… Даже со своими четвероюродными братьями…
Принимая гостей, он быстро соображал и четко излагал, мгновенно находя нужные слова.
Как черным по белому написал давешний журналист, он был «душой» этой маленькой шикарной кафешки…
— Давайте, давайте… — шумел Франк, — я жду ваши тарелки…
В этот момент Камилла, уже час игравшая с маленьким Валентином в прятки, бросила этак небрежно:
— Ох, Франк… Как бы я хотела такого же…
Он обслужил Матильду, вздохнул… черт, все приходится делать самому… бросил половник в котелок, развязал фартук, повесил его на стул, взял малыша, отдал его матери, поднял свою любимую, закинул ее на плечо — на манер мешка с картошкой или коровьей туши, крякнул… надо же, как поправилась… открыл дверь, пересек площадь, вошел в отельчик напротив, за руку поздоровался со своим приятелем-портье Вышаяном — он его подкармливал, — кивком поблагодарил за ключи и начал подниматься по лестнице, улыбаясь самому себе и всему остальному миру.