Для Бена приготовили огромную спальню и игровую комнату и даже мелкий бассейн.
Поместье было расположено вдали от всех поселений. Попасть туда можно было только не имевшей названия постоянно охраняемой, окаймленной сосновыми лесами пыльной дорогой. Телохранители Казимиро должны были разместиться в отдельном домике на территории имения, недалеко от главного дома. Там постоянно жили смотритель и повар. Остальные слуги приезжали по мере надобности из соседних поселков.
— Они знают, что мы хотим провести время вдвоем, поэтому сейчас здесь почти никого нет, — заметил Казимиро, когда показывал ей виллу.
Мелисса грустно вздохнула. На самом деле они, конечно, не будут одни: эта территория постоянно находилась под наблюдением. Возможно, именно поэтому он так радовался своему относительному инкогнито там, в Англии. Его роль обычного человека добавляла прелести их мимолетному роману. Но все это было фальшью, выдумкой, не имевшей ничего общего с реальностью.
Обед им подали на террасу с видом на бассейн и сад, за которым в лучах солнца поблескивало море, ерошась белой пеной набегавших на берег волн. В воздухе ощущалась сладость фруктов и соль. Где-то вдали слышались крики чаек. Уютно устроившись на стуле с мягкой обивкой, Мелисса наслаждалась умиротворением и красотой окружающей природы. Это место было великолепным и уединенным, в отличие от серого суетного Лондона. Она, конечно, любила родной город, но и здесь почувствовала себя как дома.
С наступлением вечера они долго молча стояли на балконе своей спальни, наслаждаясь покоем и любуясь звездами. Казимиро обнял ее. Мелисса ждала этого с момента их приезда на виллу, но теперь не знала, бьется ее сердце от предвкушения или от страха. Возможно, того и другого.
Казимиро внимательно вгляделся в лицо Мелиссы, белое как мел под призрачным светом луны. Ее огромные зеленые глаза таинственно блестели, губы призывно приоткрылись. Он вдруг осознал значимость того, что они сделали.
— Ты устала? — спросил он.
На самом деле Мелисса действительно нуждалась в отдыхе — сказались напряженность последних дней и нескончаемый поток тревожных мыслей. Но она понимала, что Казимиро ждет совсем иного ответа. Если бы она в первый же вечер медового месяца стала жаловаться на то, что деликатно называют «головной болью», то положила бы плохое начало их браку.
Она улыбнулась и произнесла наигранно бодрым голосом:
— Нет, ничуть.
— Лгунья, — нежно произнес он. — У тебя под глазами круги, темные, как ночное море.
— Правда? — Она дотронулась до нежной кожи под глазами. — Честно говоря, они, наверное, появились из-за этой маски, которую мне наложили.