Лори показалось, что на нее вылили ушат холодной воды, и на смену шоку пришел спасительный гнев.
— Никогда! Говорю тебе…
— А я обещаю тебе это. Ты можешь, по каким — либо нелепым соображениям, считать, что всю жизнь будешь хранить целомудрие, но рано или поздно ты приползешь ко мне на коленях, умоляя меня об этом. Тогда, и только тогда, мы займемся любовью.
Каким-то образом Лори собрала в кулак последние жалкие остатки былой дерзости:
— Что ж, отлично, только знай, что я этого не сделаю — никогда.
Подавшись вперед, он провел ладонью по ее груди, и, не веря самой себе, Лори ощутила мгновенный отклик, кровь прилила к затвердевшим соскам, отчего они беззастенчиво натянули тонкий, как паутинка, шелк.
— Нет? — усмехнулся Алекс, но в этой усмешке не ощущалось ни капли юмора. Затем, поднявшись со спокойной неторопливостью, он сбросил халат, так что теперь стоял перед ней абсолютно голый.
— Что ты делаешь?
— О, не тревожься, дорогуша, — презрительно усмехнулся он. — Я ложусь в постель — баиньки. — И, откинув в сторону покрывало, он забрался между простынями. — Только учти. Ты будешь спать здесь, в этой кровати, рядом со мной. Иначе…
Незавершенная угроза повисла в воздухе. Он повернулся на бок спиной к ней, и через несколько минут Лори услышала его спокойное, размеренное дыхание: он провалился в сон мгновенно, словно кот. Лори долго прислушивалась к этому дыханию, не смея пошевелиться, застыв в неудобной позе — полулежа, полусидя, но затем, наконец, потушила свет и пристроилась на самом краешке кровати. Ее должно переполнять торжество, она должна до потолка прыгать от радости. Она выиграла первый раунд — значит, скорей всего, сумеет выиграть и весь бой. Первый шаг был самым сложным и, несмотря на все свои угрозы, Алекс теперь узнал все о реальных перспективах их совместной супружеской жизни; дальше будет только легче — ив конце концов он смирится с неизбежным и отпустит ее. Но раз так, почему щеки ее мокры от слез?
Лежа без сна в течение долгих часов, она вновь и вновь повторяла, словно заклинание, имя Джеймса. И произнося его, безуспешно пыталась представить милое лицо, ведь привиделось оно ей, пусть ненадолго, возле церкви. Но ничего не получилось. Ей не удавалось больше увидеть Джеймса. Лишь один мужчина владел отныне ее мыслями и телом — Алекс Барези.
Утром, когда Лори проснулась, Алекса рядом не было. Она лениво повернулась на другой бок, вначале не обратив свою память к бурным событиям, но затем разом вспомнила все и ее буквально подбросило на кровати. Но другая половина постели была пуста, и Лори, протянув руку, осторожно потрогала уже совсем остывшую вмятину на подушке, там, где лежала его черноволосая голова.