— Малдини?
— Совершенно точно. — Лицо его на мгновение стало жестким. — Ее спугнули, когда она доставала бумаги, и она спрятала их среди фотографий; я выпроводил Форсита, — он злорадно улыбнулся при этом воспоминании, — и ей пришлось возвратиться за ними сегодня утром — лишь для того, чтобы столкнуться лицом к лицу со мной.
— Но зачем? — Боль от предательства Джулии была ничтожна по сравнению с тем, что ей пришлось перенести, но все равно это сильно ранило ее.
— Зачем ей нужно было ставить под удар тебя? Потому что она ненавидит тебя, дорогая моя.
— Но что я ей сделала? — Голос Лори опасно задрожал.
— Боюсь, — Алекс говорил так, словно у него не хватало духу вымолвить эти слова, — все потому, что она любит меня. Видимо, она всегда любила меня.
— О нет! И ты не догадывался об этом!
— Абсолютно.
— Бедная Джулия. — Глаза Лори наполнились слезами. Она слишком хорошо понимала, как легко влюбиться в такого человека, как Алекс, и долгие годы страдать от неразделенной любви…
— Она обо всем рассказала — и о том, как мечтала, что когда-нибудь я приду к ней. Но потом, когда я женился на тебе, все ее надежды были похоронены окончательно.
— И она нашла утешение с Джеймсом. Но тогда, четыре года назад, какой был в этом смысл?
— Она еще тогда заметила то, чего не замечал никто другой, любовь моя, и даже я был слишком слеп, чтобы понять это.
— Что? — Дикая, невероятная надежда зародилась в ней.
— Когда ты возвратилась в Англию, я тысячи раз повторял себе, что сошел с ума. Я, пресыщенный жизнью, пользующийся невообразимым успехом среди роскошных женщин, изощренных в делах любви, потерял голову из-за семнадцатилетней угловатой школьницы. Я даже повесил картину в спальне для того, чтобы она напоминала мне о тебе. Так что — прямо как сегодня — я был даже рад убеждать себя, что ты воровка.
— Это не имеет никакого значения, — тихо вставила Лори, но он, казалось, не расслышал ее.
— Но все было тщетно. В тот день я прибыл в «Пэджет», и в кабинет вошла та юная девочка, преобразившаяся в стройную своенравную нимфу с чувственным ртом и сияющими глазами цвета моря. — Лицо его исказилось. — И в тот самый момент Алекс Барези был навсегда потерян для всех остальных.
— Значит, ты женился, на мне не ради мести? — неуверенно спросила она.
— Разумеется, нет. — В его серых глазах мелькнуло нечто от прежнего, знакомого Алекса. — Мне достаточно было разок взглянуть на этого Форсита, чтобы решить, что я не могу отказать себе в удовольствии вырвать тебя из этих холодных клешней, чего бы это мне ни стоило.
— Понятно. — Ногтем большого пальца она беспрестанно водила кругом крошечного завитка на сосновом столе.