— Знаю. Не хами, я твой учитель.
— Вот повезло, — изобразил восторг Ярослав, пытаясь понять, когда успел нахамить. — Прямо как утопленнику, всплывшему рядом с женским нудистским пляжем.
— Идем, — эльф махнул рукой, указывая направление, и пошел, не интересуясь, как на этот жест отреагировал ученик.
— Опять идем? И долго мы ходить будем? Я рассчитывал сегодня по-человечески пообедать.
— Забудь.
— Об обеде? Я и так худой как килька.
Эльф осмотрел фигуру ученика, приподняв бровь.
— Плохо. Это мы тоже исправим.
— Я уже боюсь.
— У тебя нет выбора.
— Черт, а я и не догадывался. Нужно полечить нервы. У вас валерьянка продается?
— Заткнись. Идем.
И они пошли. Ярослав-то спорил просто из любви к искусству. На самом деле ему было безумно интересно и весело. Он сам себе напоминал дурочку Красную Шапочку, пытающуюся пересчитать великоватые для бабушки волчьи клыки. Накатывал очередной приступ просветленного состояния. Весь мир становился добрым и ласковым. Ярослав чувствовал себя везунчиком и краем сознания отмечал, что происходящее при всей своей странности очень ему нравится. Думать не хотелось. Пускай думает эльф, из них двоих именно он учитель, так что ему и карты в руки.
— Ярен, так что там с основой? — не то, чтобы было интересно, просто слово засело в голове.
— Простейшие плетения, — загадочно сказал эльф, не оборачиваясь. — То, что существует, так или иначе, везде и во всем. Их на самом деле много и большинство из них не завершены.
— Не завершены?
— Только завершенные плетения могут проявиться в материальном мире, — эльф улыбнулся — Завершенные и напитанные энергией, силой, в общем, потом объясню. Это все равно, что оживить что-то неживое. Зато к незавершенным узорам проще всего привязать что-то свое, меньше энергии тратится и времени.
— Ага, — Ярослав попытался представить эти основы. Получалось не очень. Может у них тут книги с картинками есть?
— Выбрось из головы, — сказал эльф. — Тебе они не пригодятся. В твоем случае гораздо проще начинать плетение и нуля. Меньше шансов, что оно будет нестабильным.
— Ага, — еще раз сказал Ярослав. Зачем тогда говорить, если не пригодятся? Странно все это.
Упасть в реку и плыть по течению, куда-нибудь да вынесет.
С первой частью получилось хорошо, даже несколько слишком, он умудрился упасть в чужой мир. Теперь осталось следовать второй части. Сопротивляться целому миру бесполезно, особенно, когда не знаешь, чему сопротивляться следует, а чему и пытаться не стоит. Делить мир на добро и зло глупо в любом случае, а уж делать это в мире, где жизнь в некоторых сферах кардинально отличается от привычной — глупо вдвойне. Спасать никого не просят. На подвиги не гонят. Ко всему остальному привыкнуть не сложно, особенно человеку, сумевшему прожить почти два десятка лет и не разучиться верить в чудеса и в то, что любой человек в любых обстоятельствах способен сделать свою жизнь интересной и яркой. Фаталистом он не был. Покорить мир и прославиться не мечтал. Сидеть и ждать у моря погоды не любил. Новое и необычное вызывало у него живейший интерес. Все остальное приложится.