На этом мои дела в Берлине можно было считать законченными. Правда, по просьбе руководителя нашей закупочной комиссии на тот аванс, что был получен еще в Москве, приобретаю несколько пистолетов. Среди них был один браунинг под патрон 9 мм, два Маузера М1914, один Вальтер М8 и один Маузер WTP. Странно, что при этом была заказана лишь одна коробка патронов 9 мм. Так или иначе, теперь нас ждал поезд до Москвы.
Уже в поезде, улучив минутку, вызываю Николая для беседы в тамбур. Он туда пошел «покурить», а я так, мимо проходил.
– Ты понял, из-за чего мы сцепились в торгпредстве по поводу контрактов? – начинаю без предисловий.
– Понял, – отвечает Николай, – хоть я и не из Экономического отдела, но у нас, в ГПУ, дураков не держат. Эти типчики явно сидят на золотой цепочке у буржуев.
– Тогда слушай и запоминай, – торопливо говорю я. – У этих прохвостов сильная рука в ОГПУ. Поэтому их боятся трогать и торгпред, и полпред в Берлине. С ними явно не хотят связываться и мои начальники в НКВТ – Аванесов и даже Красин. По моим данным, человек, под защитой которого они находятся, – Генрих Григорьевич Ягода.
– Даже так? – поражен Николай.
– Железных доказательств у меня нет, но если ты решишь сообщить об этих безобразиях, то ни в коем случае твои сведения не должны пройти через руки Ягоды. Не знаю, сможешь ли ты выйти прямо на Дзержинского или Менжинского, но по крайней мере попробуй добиться разговора с Артузовым. – Эти, во всяком случае, не сдадут Ягоде с потрохами человека, принесшего им в клювике подобную информацию. – Обоснуй дело тем, что слишком уж… взаимовыгодные отношения людей из Спотэкзака и из инженерного отдела при торгпредстве с немецкими оружейными фабрикантами создают опасность утечки через них сведений, составляющих государственную и военную тайну. А это прямо относится к ведению КРО.
Конечно, и мне, со своей стороны, надо будет постараться настроить соответствующим образом Уншлихта. Хотя не слишком уверен, что это поможет. Помедлив, все-таки решаюсь дать Николаю один совет:
– И еще… Если все-таки решишь влезть в это дело, носи свой карманный маузер снятым с предохранителя.
– Ты что?! – Николай возмущен.
– Я сказал – ты услышал. Зря языком трепать не приучен. Лучше рисковать случайным выстрелом в ногу, чем неслучайным – в голову.
Поезд неустанно выстукивал колесами ритмичную дробь, пролетая по стыкам рельсов. Ночную тьму время от времени вспарывал пронзительный свисток паровоза. Ворочаясь на вагонной полке так, что простыни подо мной давно уже смялись и скомкались, пытаюсь уснуть. Но сон не идет, отгоняемый настойчиво лезущими в голову мыслями. И дело было не в долгих и нервных разбирательствах на польской границе, когда с большим трудом удалось убедить таможню пропустить багаж с оружием для транзита через территорию Польши – да и то лишь после того, как польские таможенники опечатали чемоданы и пакеты с пистолетами. Дело было в том, что я, похоже, вляпался обеими ногами в крайне неприятную историю.