«Черт меня дернул влезть в дела этих чиновников, которых патронирует Ягода! – Таков был лейтмотив моих размышлений. – Бодаться с ним – это самая идиотская мысль, которая только могла прийти в голову! Его такие зубры пытались свалить, не чета тебе. И ведь не свалили. Ты-то куда лезешь?»
Затем мысли приняли иное направление:
«Может быть, еще не поздно спустить все это на тормозах? Если больше ничего не предпринимать, то, пожалуй, и последствий никаких не будет. Ведь пока моя выходка самому Ягоде ничем не угрожает… Да, но если он все же решит дать укорот нахалу, осмелившемуся влезть в дела его людей? И какие формы примет его недовольство? Тут ведь даже самые легкие варианты выглядят весьма неприятно. Устроит какую-нибудь подставу по моим внешнеторговым делам… Вряд ли, конечно, он пойдет на крайние меры – зачем? Слишком уж разные у нас весовые категории – он может просто смахнуть эту пешку с шахматной доски, не утруждая себя организацией ликвидации. Но даже и в лучшем случае мне придется туго. И все мои затеи оборвутся, толком даже и не начавшись».
Надо было принимать какое-то решение: либо лечь на дно, не шевелить плавниками, в надежде, что большая рыба не обратит на тебя внимания, либо вступить в рискованную игру с малыми шансами и непредсказуемыми последствиями. Та же самая эмоциональная сторона натуры, которая толкнула меня на открытое противостояние с явными коррупционерами (моей натуры? Нет, надо признать, что в данном случае, скорее, натуры Осецкого), теперь во весь голос вопила, что надо отступиться и уйти в тень. Ну вот это уже крик моей собственной трусости. Разум же придушенно шептал, что надеяться на то, что авось пронесет, не годится. Страх перед последствиями должен в данном случае подвигнуть на борьбу, а не на то, чтобы прятать голову в песок. Ибо в последнем случае топор может обрушиться на шею неожиданно, не оставляя возможности организовать отпор да и вообще хотя бы как-нибудь защититься.
В конце концов, измученный этими мыслями, заключаю компромисс сам с собой: делать нечего, придется собраться и напрячься, чтобы устроить подкоп под неуязвимого зампреда ОГПУ. Но подкоп этот надо делать по возможности чужими руками (более сильными, чем мои), сам же при этом буду стараться остаться в тени. Но и принятие такого решения не позволяет уснуть. В голове начинает тесниться множество соображений насчет того, кого и как можно было бы подтолкнуть к действиям против Ягоды и как добиться эффективности этих усилий… Сон приходит как-то незаметно, уже под самое утро.