– Нам с вами надо будет пройти в другое помещение.
Неожиданности на этом не кончились: «другое помещение» оказалось кабинетом Троцкого. Бутов, заведя меня в приемную, кивнул секретарю:
– Сдаю вам с рук на руки, как и договорились.
Секретарь поднял трубку и через несколько секунд обратился ко мне:
– Лев Давидович вас ждет.
Да, интересный поворот! Ну что же, раз ждет, не будем мешкать. Я вхожу в услужливо распахнутую секретарем дверь:
– Доброе утро, Лев Давидович!
– Здравствуйте! – И Троцкий тут же, безо всяких предисловий, берет быка за рога: – При нашей предшествующей встрече вы делали весьма интересные намеки насчет Германии. Нельзя ли узнать, что конкретно вам известно?
– Известно мне не так уж многое. – О, да, разумеется! Не хватает мне еще спалиться на конкретике, которой я почти не владею. Но намекнуть можно – горсть горячих угольков за шиворот не помешает. – Однако выводы из известных мне фактов следуют вполне однозначные.
– Какие же? – едва заметно напрягается Троцкий.
– Шансы на успешное восстание в Германии, если они вообще были, сейчас уже точно упущены, – твердо заявляю я.
– Почему? – Предреввоенсовета искренне обеспокоен, но при этом еще и заметно удивлен.
– Ленин верно предупреждал нас накануне Октябрьского переворота – «никогда не играть с восстанием». А что мы видим в Германии? КПГ не в состоянии собрать сколько-нибудь значительную вооруженную силу. Влияния в рейхсвере у коммунистов практически нет, не говоря уже о добровольческих формированиях типа фрайкора – те однозначно выступают как послушное орудие реакции. Начинать восстание, надеясь только на энтузиазм рабочих, значительная часть которых к тому же послушно идет за социал-демократами, – авантюра и преступление, – выпаливаю, набравшись храбрости. Но не слишком ли круто завернуто? Как бы Лев Давидович не вспылил!
Троцкий, однако, явно озадачен моим напором и пока не прерывает меня. Пользуясь этим, продолжаю:
– Вспомните – вам же это известно лучше, чем кому бы то ни было. В октябре 1917 года у нас было серьезное влияние в армии: Балтийский флот, войска в Финляндии, солдатские комитеты Северного фронта и Петроградский гарнизон были практически целиком за нас. У нас было большинство в обоих столичных Советах и во многих Советах крупных городов. У нас была фактически легальная Красная гвардия! – нажимаю я на него. – В Германии же ничего даже отдаленно похожего нет! Даже те из немцев, кто готов идти и сражаться до конца, не верят в победу. Напротив, они совершенно убеждены в неизбежности поражения.
– Откуда у вас такие сведения? – не выдерживает и уже с нескрываемым гневом выкликает наркомвоенмор.