Ряд мест в зале суда был предназначен для почетных гостей, приехавших из Нью-Йорка наблюдать за ходом процесса. Дэгни сидела неподвижно, на ее лице застыло торжественное внимание, понимание того, что слова Реардэна определят дальнейший ход ее жизни. Рядом с ней сидел Эдди Виллерс. Джеймс Таггарт не пришел. Пол Ларкин сидел сгорбившись, с вытянутым лицом, напоминающим морду животного, заострившуюся от страха, переходящего в злобную ненависть. Мистер Моуэн, сидевший рядом с Ларкином, был человеком простым и недалеким; его страх носил не такой глубинный характер. Моуэн слушал с негодованием и недоуменно шептал Ларкину:
— Господи, все пропало! Теперь он убедит всю страну, что бизнесмены — враги общественного благосостояния!
— Должны ли мы понимать ваши слова так, — спросил судья, — что вы ставите собственные интересы выше интересов общества?
— Я придерживаюсь мнения, что подобный вопрос может быть поднят лишь в обществе каннибалов.
— Что вы имеете в виду?
— Я считаю, что между людьми, которые не требуют незаработанного и не практикуют человеческих жертвоприношений, не возникает столкновения интересов.
— Следует ли понимать, что если общество считает необходимым сократить ваши прибыли, то вы не признаете его права на это?
— Почему же, признаю. Общество может сократить мои прибыли в любое время, когда пожелает, отказавшись покупать мою продукцию.
— Мы говорим о других методах.
— Любой другой метод сокращения прибыли — это бандитская разводка, и я понимаю его так.
— Мистер Реардэн, вряд ли это способ оправдать себя.
— Я сказал, что не буду оправдываться.
— Но это неслыханно! Вы осознаете серьезность предъявленного вам обвинения?
— Я не собираюсь принимать это во внимание.
— Вы представляете себе возможные последствия своей позиции?
— Полностью.
— По мнению суда, факты, представленные обвинением, не дают повода для снисхождения. Наказание, которое суд имеет право наложить на вас, чрезвычайно сурово.
— Валяйте.
— Простите, не понял?
— Налагайте.
Трое судей переглянулись. Затем один из них обратился к Реардэну со словами:
— Небывалый случай!
— Это нарушает все правила, — произнес второй судья. — Закон требует, чтобы вы представили на рассмотрение петицию в собственное оправдание. Единственный другой вариант — вы должны подтвердить для протокола, что отдаете себя на милость суда.
— Я этого не сделаю.
— Но вы должны!
— Вы хотите сказать, что ждете от меня добровольных действий?
— Да.
— Я ничего не сделаю добровольно.
— Но закон требует, чтобы позиция обвиняемого была представлена в протоколе!
— Вы хотите сказать, что вам нужна моя помощь, чтобы сделать эту процедуру законной?