— Григорий Антонович! Не хочешь со мной заглянуть в кубрик летчиков третьей эскадрильи. Расскажем им кое-что из своего опыта, чтобы взбодрить ребят, помочь им обрести равновесие.
— Охотно! — согласился Заварин.
Командир и флаг-штурман не ошиблись: атмосфера в землянке-кубрике третьей эскадрильи была невеселой. Понурившиеся летчики сидели на нарах и за столом, негромко переговаривались. На столе лежали нераскрытые книги, коробка с шахматами, стопка костяшек домино. Но в игры никто не играл, книг не читал и спать не ложился.
При входе командования все молча встали и, получив разрешение, также молча уселись на старые места, Федор Андреевич заметил аккуратно заправленные постели погибших.
— Личные вещи собрали?
— Так точно! — ответил Мещерин. — Приказал старшине эскадрильи отправить родным.
Ситяков вздохнул и устало опустился на лавку рядом с Мещериным. Заварин прошел дальше по землянке и сел на нары к Рачкову.
Первым молчание нарушил командир полка:
— Мы с Григорием Антоновичем зашли к вам, ребята, не для того, чтобы рассказать, как нам тяжело от того, что потеряли сильных и смелых летчиков, — это и так ясно. Соколов, Мясоедов, Грищенко погибли в бою — смерть почетная! Ясно и то, что на войне потери — вещь неизбежная. С этим невозможно смириться, но это так. Совсем недавно до вашего прихода в полк погиб мой бесстрашный друг, прекрасной души человек — командир второй эскадрильи капитан Тихомиров Ваня…
— Герой Советского Союза Тихомиров?
— Да, Борисов. Иван Васильевич был первым Героем нашего молодого полка. Двадцать второго июля этого года ему присвоили высокое звание Героя Советского Союза, а через три дня он погиб в бою, даже не узнав, что стал Героем… Иван Васильевич летал на самые сложные и опасные задания и всегда выходил победителем, всегда возвращался. В июле участвовал в потоплении в военно-морской базе Котка фашистского крейсера противовоздушной обороны «Ниобе», совершил десятки других славных подвигов, а погиб на сравнительно простом боевом задании — при постановке мин у Мемеля… Невероятно, но факт! — Ситяков расстегнул ворот кителя, будто тот душил его. — Полтора месяца прошло с тех пор, а боль не прошла. Да и не пройдет никогда! Это наша боль. Она будет шагать с нами через всю жизнь… Я не знаю, да и никто не может знать, кто из нас доживет до светлого дня Победы. Хочется, чтобы все дожили! Ой как хочется! Но не об этом сейчас наши думы, а о том, как быстрее уничтожить фашистскую нечисть, избавить людей от горя и слез, вернуть им мирную жизнь. За это и воюем. За это сложили головы Тихомиров, Соколов, Мясоедов, Грищенко, много других летчиков, красноармейцев и краснофлотцев. Но не горевать, не опускать руки перед смертью надо, товарищи мои! Надо думать, как отомстить фашистам за смерть, как победить!