Я была в замешательстве. Как часто со мной такое бывает. Перед глазами появляются две чаши весов, словно символ справедливости на стене в зале суда. Весы. Какая чаша перевесит?
Мы можем стать друзьями! У нас много общего, мы творческие люди, – говорил внутренний голос. Отвечу все-таки на это душевное письмо, – решила я.
Не игнорируя души желанья
Не игнорируя души желанья,
я отвечаю строчкой на письмо,
и пальцы трепетным касаньем
стучат по клавишам легко.
Я позволяю локонов касаться
на расстоянии невидимых сетей,
и в виртуальном мире наслаждаться
огнем запрета и страстей...
Безымянные реальности оковы
не подвластны розовым мечтам...
в лабиринте судеб тупиковом
волю я даю своим стихам...
Валенсия.
03.04.2011 19:14
Отправив это стихотворение в ответ Люсьену Дюжесиль, я продолжила разбирать электронную почту, но мысли были где-то далеко. Там где не было никого и ничего, только сказочный тропический остров, словно рай для двух влюбленных. Пенные волны, горячий песок, и беззаботная нега в объятиях сильных и одновременно нежных рук. Рук незнакомого мне человека, писателя, чей образ помутил мой рассудок. И этот розовый туман в моей голове был мне приятен, как чудодейственный бальзам. Проблемой было лишь моё замужество, выражающееся не только кольцом на безымянном пальце. Я не могла себе позволить преступить черту верности, но я и не могла заставить себя не думать о другом мужчине, взбудоражившем мой мир.
— Валюшка, вот ты где, – резкий голос свекрови помешал моим размышлениям. – Будь так любезна, приготовь мне ромашковый чай, – и Изольда Бенедиктовна с королевским видом расселась в мягком кресле, как в троне, не хватало только короны, скипетра и державы в руках.
— Сию минуту, Изольда Бенедиктовна! – я даже играючи присела в реверансе, отчего «графиня» изобразила легкую улыбку на своем заспанном лице. – А тапочки вам не принести? Вы не замерзли?
— Да, спасибо, и от теплых тапочек я бы не отказалась, – видимо, она такая же мерзлячка, как я.
Оставив свекровь в зале, мы Елисеем пошли в кухню заваривать бабушке чай. Я включила электрочайник и засыпала в две чашечки зеленый ромашковый чай, привезенный «графиней» с Архангельска в качестве подарка (а больше она ничего не привезла, даже Елисею, наверное, возраст уже не позволял носиться с тяжелыми чемоданами). Пока закипала вода, я разогрела малышу тарелочку манной каши с сахаром. И приготовив чай, оставила его одного ужинать.
С разносом, на котором кроме двух чашек чая я поместила нарезку сыра и баночку меда, я подходила к залу. Как вдруг, неожиданно для себя самой, я уловила приглушенный звук щелканья клавиш на ноутбуке. Неужели Изольда Бенедиктовна без разрешенья шныряет по моим папкам?