— А где Полин? — шепотом спросила Чарити, когда они подошли к массивной дубовой двери.
— В детской. Это в том крыле дома, откуда мы пришли, — так же тихо пояснил Жерар. — Потом я провожу тебя.
— Но почему ты не взял ее с собой? Мне кажется, твоя бабушка скорее обрадуется Полин, чем мне. Разве не ради этого мы стараемся?
— Моей бабушке восемьдесят пять лет, — очень серьезно напомнил Жерар, отводя Чарити в сторонку. — Она человек совершенно иных взглядов и принципов, чем мы с тобой. До нашего венчания бабуля никогда не признает Полин и даже не захочет на нее смотреть. Наверное, для тебя это все звучит дико, но постарайся понять.
— Спасибо, что предупредил.
Чарити кисло улыбнулась, проклиная ту минуту, когда согласилась на предложение Жерара. Из-за него ей придется предстать перед старой пуританкой в образе падшей девицы, нагулявшей ребенка! Да еще это возмутительно короткое платье! Нетрудно догадаться, какая встреча ей уготована!
Однако отступать было поздно. Жерар постучал в дубовую дверь, и через секунду Чарити очутилась в большой полутемной комнате.
Когда глаза привыкли к полумраку, она поняла, что большое окно спальни загорожено широким экраном, не позволяющим средиземноморскому солнцу хозяйничать в этом царстве сумрака и старости. Посреди спальни стояло старинное кресло. Вначале Чарити показалось, что оно завалено одеялами и пледами, но, приглядевшись, она заметила желтое пергаментное лицо в седых букольках волос, выглядывающее из-под вороха покрывал.
Бабушка Жерара действительно была очень стара. Легкая и бесплотная, как тень, она зябко куталась в шали, поскольку замирающее сердце уже не могло заставить кровь согревать неподвижное старческое тело. На высохшем лице живыми казались только глаза. Черные, как у внука, они смотрели внимательно и цепко, будто боялись закрыться, не успев понять и увидеть что-то важное в оставляемом навсегда мире.
Чарити слегка поёжилась, почувствовав на себе бесцеремонный оценивающий взгляд.
Жерар громко заговорил по-французски. Из глубины кресла ему ответил надтреснутый старческий голос. Чарити почтительно молчала, ожидая, когда эти двое сочтут нужным пригласить ее к разговору. И дождалась.
— Позор! — с еле заметным акцентом по-английски прокаркала старуха. — Мой внук — распутник! Совратил малолетнюю девчонку! Тебе должно быть очень и очень стыдно, мой мальчик.
— Каюсь, бабуля. — Жерар смиренно опустил голову. — Но зато я привел тебе внучку. Старый да малый — теперь вы будете пилить меня вдвоем.
— Негодник! — Мадам де Вантомм тихонько засмеялась. — Знаешь ведь, что я не могу на тебя сердиться! Ладно, попозже задам тебе хорошую трепку. А сейчас хочу побеседовать с юной дамой.