Пальцы Пейдж нервно теребили листок.
— Мама прислала примерный план работы на следующие полгода.
— Вас что-то не устраивает в нем?
— Вот-вот… — всхлипнула Пейдж. — Точнее не скажешь. Я вовсе не хочу туда возвращаться. Ведь я уехала… — Ее голос прервался. Клэй обеими руками сжал ее ладонь. Поделиться с ней своим теплом, энергией — это было так естественно.
— Расскажите, почему вы уехали? — спросил он.
Глаза девушки снова наполнились слезами.
— У меня… — Она поежилась, точно в ознобе. — Я потеряла ребенка.
Волна сострадания и изумления захлестнула Клэя.
— Вы были беременны?
— Нет. — Пейдж покачала головой и вытерла слезы свободной рукой. — Я лечила больного ребенка, маленькую девочку из деревни. Лечила, но не смогла спасти…
Пейдж уронила голову на колени и громко разрыдалась. Клэй ощутил на руках ее теплые слезы.
Рэйнольдс гладил ее по волосам, по спине, но чувствовал, что совершенно не способен до конца проникнуться переживаниями женщины.
— Вы очень любили ее? — Он попытался снова вызвать ее на откровенный разговор.
Пейдж выпрямилась, достала из заднего кармана джинсов носовой платок и промокнула лицо.
— Я любила всех моих пациентов, — сказала она. — Мама, правда, осуждала меня… считала, что все нужно принимать с холодным рассудком — и хорошее и плохое. Я пробовала, но у меня не получилось. Этот последний ребенок… девочка все время стоит перед глазами.
— Значит, болезнь Дока как бы отвлекла вас?
— Да, — тихо ответила Пейдж. — Если называть вещи своими именами, я воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы сбежать оттуда, постараться забыть…
— Но вы и здесь напряженно работаете.
— Самая напряженная работа здесь и там — далеко не одно и то же. Здесь много врачей, специалистов, медицинских центров, а там — словно другая планета. Каждая медсестра — на вес золота.
— Ты не права, Пейдж. — Рэйнольдс, сам того не замечая, перешел на ты. — Ценность человеческой жизни и душевного спокойствия не зависит от того, на каком материке он живет. Тебя полюбили здесь, у тебя появились пациент, например, Бен. Хоть он и пренеприятный тип, надо отдать ему должное, — добавил мужчина. — И другие… Они нуждаются в тебе, нельзя их бросать.
— Я мечтала быть классным специалистом, стремилась к идеалу, — задумчиво произнесла Пейдж. — Хотела, чтобы родители гордились мной, а получается, что я слабая, никчемная…
— Пейдж, послушай, ты слишком строга к себе. Поверь мне, такие, как ты, на каждом шагу не встречаются…
В душе Пейдж бурлили противоречия: надежды, возлагаемые на нее родителями, и ее собственные представления о жизни, равно как желание обыкновенного женского счастья, казалось, разрывали ее на части.