— Мне донесли, что ты назвался племянником благородного рыцаря Жерара де Вилье.
Юноша продолжал тупо смотреть на человека в богатом плаще.
— Ты понимаешь, о чем я говорю?
Томас медленно кивнул и облизнул растрескавшиеся губы.
— Да, монсеньор.
— Итак, твое имя…
— Томас Лермонт из Эрсилдуна.
— И ты приходишься племянником приору Франции?
— Моя мать, урожденная Изабелла де Вилье, была ему сестрой.
Старик усмехнулся. Зубы у него были редкие и острые, как у лисицы.
— Чем ты докажешь свои притязания?
— У меня была гербовая грамота. Стражники…
— Не умеют читать. Чем еще?
Томас мучительно нахмурился, пытаясь сосредоточиться.
— Герб де Вилье… Золотой грифон в алом поле…
— А мой герб — вставший на дыбы лев на синем поле. Что из этого?
— Постойте… У монсеньора Жерара де Вилье собственный герб, герб ветви Вилье-Адамов: серебряная рука с перевязью, Валь д'Уз. У моей матушки тоже есть право на этот герб. Если вы прикажете стражникам принести мой пояс, который они у меня отобрали, то увидите Валь д'Уз на пряжке.
Старик обернулся к старшему стражнику. Тот виновато развел руками — очевидно, серебряную пряжку давно успели продать или проиграть в кости. Томас опустил голову и уставился на залитый водой каменный пол подвала. Больше он ничего не мог сделать, разве что наброситься на стражей. Жесткие пальцы взяли его за подбородок, задирая голову. Желтые глаза с припухшими веками надвинулись, блеснули.
— Я видел приора Франции, мальчик — так же близко, как тебя сейчас. Разумеется, он не стоял передо мной на коленях.
По губам старика скользнула улыбка.
— Я не нахожу семейного сходства — но кровь шутит странные шутки.
Отпустив Томаса, посетитель вытер пальцы о плащ и повелительно бросил тюремщикам:
— Перевести этого в отдельную камеру. Кормить прилично. Содержать в чистоте. А там — поглядим.
Развернувшись, старик пошел к выходу, стуча палкой по камням. Один из стражников бросился следом с факелом. Второй, ругаясь, принялся пинками выгонять узников из камеры Томаса и распределять их по соседним клетушкам, и без того переполненным. Когда все заключенные были водворены на новое место жительства, тюремщик встал перед Томасом и согнулся в шутовском поклоне:
— Добро пожаловать в ваши покои, монсеньор.
Затем, ухватив юношу за плечо железными пальцами, впихнул в камеру, захлопнул дверь и задвинул на место лязгнувший засов.