— Как что? — хором спросили Ян и Вальдемар.
— Ну, абсолютно чёрное тело. Квинтэссенция пустоты, но не пустота. То есть, тело есть, но увидеть его невозможно. Как героя Глюкмана в спектакле. Круг замкнулся!
— Женя, ты жжёшь! — мокрая Грета, частично обёрнутая полотенцем, высунулась из-за дверного косяка. — Ребят, а у вас фен есть?
— Понимаешь… — хором сказали Вальдемар и Ойген.
— Они могут подуть, — пояснил Ян. — Они ж спортсмены, лёгкие по шесть литров, им тебя высушить — раз дунуть. Тем более, с такой спиртовой отдушкой.
— Значит, нету, — опечалилась Грета. — Тогда варите кофе — на электричку я всё равно опоздала.
Она снова щёлкнула задвижкой на двери ванной. Ойген и Вальдемар молча и не сговариваясь сжали кулаки, встряхнули три раза, «ножницы» разрезали «бумагу», проигравший Вальдемар поплёлся в сторону кухни.
— Во-первых, — на пороге комнаты он полуобернулся, — для оценки вашего поведения процитирую из «Сибирского цирюльника» несравненную Надю Михалкову: «Дураки какие-то!» А во-вторых, Глюкман — хорошая фамилия. Говорящая. Забираю.
— За «спортсменов» ответишь! — вяло пригрозил Яну Ойген.
— Тетрис — тоже физкультура.
Ян размечтался, как окажется здесь вместе с Ингой. Ей бы тут было интересно. Не самая тихая, но очень дружественная гавань на Остендштрассе посреди тревожного Германского моря. Тортуга-на-Майне. Отсюда можно совершать пиратские набеги, а потом возвращаться с добычей. Греться у костра, перебирать сокровища, слагать легенды о прошедших походах… И Инга бы ребятам понравилась — она же солнечная…
Ойген уселся к компьютеру. Судя по решительному и немного зверскому выражению лица, он намеревался всерьёз пободаться с настройками провайдера, чтобы восстановить утерянное интернет-соединение.
Из кухни приплыл запах кофе, потом раздалось ядовитое шипение и невнятное чертыханье Вальдемара.
— Плиту бы тоже помыть, — флегматично заметил Ойген.
Появилась преобразившаяся офисно-деловая Грета, чмокнула его в макушку и принялась расчищать место на журнальном столике. Ян помог ей отнести на кухню стаканы и блюдца. Вальдемар прошествовал навстречу с видом дворецкого английской королевы, неся на подносе четыре наскоро ополоснутых чашки и перепачканный убежавшим содержимым медный кофейник. Хорошая чеканка, ручная работа — со слов Ойгена, одна из вещей, напоминавших ему об оставленном в Казахстане доме.
Понемножку на столике образовался вполне пристойный «похмельный завтрак», собранный из всего, что уцелело вчера — засохшего сыра, зачерствевших горбушек багета, случайной коллекции йогуртов и нескольких шоколадных конфет из привезённого Яном набора с «Красного октября». Вальдемар сообщил, что по утрам его организм пищу не принимает, и ограничился кофе. Остальные не капризничали.