- Почему ты без лифчика? - поддразнил ее он, и Саманта залилась краской.
- Я.., я просто не захватила ни одного без лямок, - попыталась оправдаться она, но Мэтью ее не слушал. Прижав голову к ее груди, он коснулся губами соска и слегка прикусил его.
У Саманты подкосились колени. Волна внезапной слабости ударила ее в живот и разлилась между бедрами. На миг откуда-то возникло чувство вины. Как могла она позволить Мэтью такие ласки, в которых всегда отказывала Полу?
Но чувство вины исчезло, как только он снова нашел губами ее рот. В мире не осталось ничего, кроме его губ и его желания, на которое она отзывалась всем своим существом. Мэтью прижимал ее к стене своим телом, а руками, не прерываясь ни на мгновение, гладил ее бедра и грудь, и влажную складочку под грудью. Он ласкал пальцами ее соски, влажные и помнящие сладкую боль от его поцелуев, слегка покусывал мочки ее ушей и касался языком эрогенных точек за ними.
- Я хочу тебя, - сказал он, целуя ее шею. - Я хочу погрузиться в тебя и любить тебя до умопомрачения.
- Правда?..
Это было все, что она смогла выговорить, и то еле слышно. Никогда прежде с ней не бывало такого. Никогда она себя так не вела; никогда не испытывала ничего подобного; никогда не знала, что значит потерять над собой контроль. Кровь стучала у нее в висках, а все ее прежнее здравомыслие разлетелось в пух и прах; она была само смятение, сама покорность.
- Правда, - выдохнул он и, подхватив ее пониже спины, крепко прижал к своему напрягшемуся мужскому телу. Его дыхание было частым и прерывистым. Господи! Из-за тебя я чувствую себя изголодавшимся по женщине подростком!
- Из-за меня? - Саманта отвечала ему совершенно машинально. Разве могла она о чем-нибудь думать, пока Мэтью покрывал горячими быстрыми поцелуями ее запрокинутое лицо. Она чувствовала, что погибает, сгорает в огне его страсти.
И тут, когда все ее смятенное существо взывало к нему, моля, чтобы он отнес ее в постель и довел начатое до логического конца, в этот момент он мягким, но решительным движением отстранился от нее. Саманта недоуменно смотрела на него, а Мэтью прощальным жестом скользнул рукой от ее талии к судорожно стиснутым бедрам. В этом движении было отчаяние, безошибочно свидетельствующее, что он отступает.
- Из-за тебя, - сказал он, и ей понадобилось время, чтобы осознать, к чему относился его ответ. - Но даже подростки должны уметь иногда сдерживаться. Его губы дернулись, и она поняла, каких усилий ему стоило оторваться от нее. Мои родственники ждут нас с тобой к чаю. Мама чтит этот обряд со времен своего замужества.