Саманта невольно испустила вздох разочарования, услышав который, Мэтью замер. Он пожирал ее глазами, жадно впитывал в себя весь ее облик.
- Оденься, - через силу выговорил он, и Саманта машинально натянула майку, отмечая и в его фигуре явные признаки того, что он тоже все еще не справился со своим возбуждением.
- Я.., я не знаю, что мне надеть, - засомневалась она, расправляя на груди помятую майку, и он на мгновение прикрыл глаза, как от боли.
- Хорошо, - сказал он, помолчав, одергивая брюки, - я этим займусь. - И вышел из комнаты, даже не кивнув ей на прощание.
Глава 8
Несмотря на укоризненные взгляды матери, Мэтью все же предпочел чаю нечто более крепкое, и когда Саманта вышла на террасу, он допивал уже второй стакан шотландского виски.
Появление Саманты ошеломило его.
Она выглядела потрясающе, он должен был это признать. В шортах до колен из бирюзового шелка в синюю и зеленую полоску и блузке с открытой спиной из той же ткани, с завязками на талии и на шее, которые он изъял из гардероба матери, девушка совершенно преобразилась. Волосы Саманты цвета меда и ее очень светлая кожа прекрасно гармонировали с этим нарядом, переливающимся в лучах послеполуденного солнца. В ней появилась какая-то неожиданная притягательная изысканность. Она казалась волнующе-незнакомой и чувственной. Золотые серьги придавали ее облику элегантную завершенность.
Однако поймав ее взгляд, Мэтью увидел неуверенность в ее глазах. Да, Саманта выглядела изысканной - но не была таковой, и он почувствовал непреодолимое желание быть рядом с ней и защитить ее.
Но его мать перехватила Саманту у горничной, которая провожала ее на террасу. Сузившимися глазами Каролина оценивающе оглядела нежеланную гостью. Мэтью счел, что у его матери слишком много нарядов, чтобы она могла помнить их все наперечет. Наверное, она просто удивилась, что такая девушка, как Саманта, смогла себе позволить такой дорогой вечерний туалет, и на вопросительный взгляд Каролины Мэтью ответил недоуменной гримасой.
На террасе находилось человек тридцать гостей, развлекавшихся кто как мог. Кроме матери Мэтью у Аристотеля больше не было детей, однако его собственные братья и сестры оказались гораздо более плодовитыми, поэтому на семейных сборищах всегда было очень многолюдно. Бесчисленные двоюродные дедушки и троюродные тетушки Мэтью жаждали приобщиться к легендарному гостеприимству Аполлониуса.
Мэтью пришлось проявить максимум терпения, пока мать представляла Саманту всем членам семейства. Конечно, он мог вмешаться и этим выдать свои чувства, но он не сделал этого. Несмотря на эмоции, которые вызвало у него появление Саманты на террасе, он все еще отказывался признаться себе в том, что его влечение к ней вызвано не жаждой новизны, а чем-то большим.