Жестом я попытался отказаться от своих слов.
– Я совсем не это хотел сказать.
– В таком случае, что ты собирался сказать? – продолжала давить Луиза. – Разве ты не намекаешь, что я специально не поставила диафрагму, так? Нет, ты не способен на это!
– К черту, Луиза, я ни на что не намекаю, – ответил я, снова забегав по комнате. – Кроме того, ты права: все это мы уже обсуждали, я не понимаю, зачем нужно опять приниматься за старое.
– Не забывай, ты первый начал.
– Я лишь сказал, что сейчас, по-моему, не самый подходящий момент, чтобы заводить ребенка.
– Подходящих моментов не бывает, Томас, – произнесла она, и я подумал, что уже слышал подобное сотни раз. – Всегда для кого-нибудь это оказывается некстати.
– Некстати, в основном, для меня. – Я остановился у окна и невидящим взглядом посмотрел на улицу, погруженный в свои мысли.
Обернувшись к жене, я продолжал:
– Знаешь, Луиза, я тебе уже говорил, что я думаю по данному поводу. Мне кажется, что слишком рано заводить ребенка, вот если бы через какое-то время…
– Через какое-то время будет невозможно, – твердо ответила она. – По крайней мере, для меня.
– Ты неправа. Возможно, прежде действительно так было, но сейчас все не так. Многие женщины рожают после сорока, ничем не рискуя. И кроме того, – добавил я, – я вообще не уверен, что хочу ребенка. Для чего? Только из-за того, что все хотят иметь детей? По крайней мере, ты же не станешь отрицать, что следует дважды подумать, прежде чем приводить в этот мир еще одну жертву. Нельзя из-за минутной прихоти или желания потешить свое самолюбие…
– Томас, бога ради, – прервала меня Луиза, – не вздумай сейчас доставать меня своими псевдоинтеллектуальными рассуждениями!
– Ну, конечно, мои рассуждения всегда псевдоинтеллектуальные, – вспылил я, словно вдруг передо мной оказалась не Луиза, а кто-то неизвестно откуда взявшийся и незнакомый. Охватившее меня нервное беспокойство сменилось злостью. – Зато твоими устами всегда глаголет мудрость, не так ли? Тебе никогда не приходило в голову, как тошно, когда тебя целыми днями поучают?
– Я никогда не пыталась тебя поучать.
– Ну, естественно, в открытую нет, это было бы ниже твоего достоинства. – Меня влекла за собой волна уже неконтролируемой ярости. – Сдержанность прежде всего, сдержанность избранных, которые никогда не позволят себе скатиться до уровня простых смертных. Сколько раз тебе говорили, какая ты умная? Сколько? В конце концов, я даже сам поверил, черт побери! – На сей раз я не дал себя перебить. – Нет, нет: уроки должны быть более деликатными. Небольшая поправочка тут, уничижительный комментарий там, а здесь легкий намек, и все в тщательно выверенных дозах, чтобы, не дай бог, бедный мальчик не обиделся. Ведь если разобраться, он обычная посредственность и звезд с неба не хватает, не так ли? И поэтому логично, что все решения принимаешь ты, незачем лишний раз рисковать. Да что и говорить, если я даже не могу вспомнить, что испытывает человек, когда самостоятельно чего-то добивается или, напротив, ошибается.