Ожидать от армии хоть какой-нибудь роскоши было нереально, но некоторые послабления военные себе все-таки делали. Опробованная еще в первый день обшитая лиственницей парная, в углу которой стоял со снятым теплозащитным кожухом малый алхимреактор от тяжелого штурмового «Рокота», была просто верхом сибаритства. А уж после того как выяснилось, что неприметная дверца в углу открывает доступ к небольшому бассейну, на дне которого уютно пристроилась система охлаждения от того же реактора, то моему счастью не было предела. Как говорится, в армии хорошо живут только летуны и тяжелые штурмовики. Правда, отец всегда уточнял, что за все это им приходится платить, и платить страшно. Смерть первых красива и быстра, а вторых часто неприглядна и довольно затейлива. И тут уж не поймешь, что лучше – падать с высоты в пару миль вместе с ездовым грифоном, сбитым картечным залпом в окружении сонма перьев, капелек своей и чужой крови и ошметков мяса, или гореть в чадящем огне поврежденного алхимреактора, зачастую живьем разлагаясь от льющихся из пробитых трубопроводов реагентов. Так что извечная зависть пехоты и кавалерии, хоть и имевшая под собой почву, была в какой-то степени оправданна. Захватить на броню навесом пару контейнеров различного полезного барахла и разобранные щитовые домики? Да даже разведывательной «Блохе» можно при умении и некоей сноровке подвесить пару-тройку тонн груза. А уж со списанными запчастями (или считающимися таковыми) у големотехников никогда проблем не бывало. Да и руки, если уж честно, у них растут из нужных мест. Иные в штурмовых войсках долго не живут.
Так что примерно минут через двадцать, отдраив друг друга до скрипа, мы с Лаэлой сидели в предбаннике, завернувшись в простыни, и потягивали свежесваренный эльфийкой – уж по какому-то жутко секретному семейному рецепту – чаек, отходя от всего, свалившегося сегодня на наши хрупкие девичьи плечи.
Следующие два дня после разговора по душам и последующей за ним релаксации мы якобы продолжали работать. На деле, лишь громыхая железками и мотаясь время от времени туда-сюда, мы обшаривали доставшиеся нам на разграбле… демонтаж запасы, с которых, правда, и так уже военные самостоятельно сняли все, что смогли быстро куда-нибудь пристроить. Даже самый великий мастер големостроения не сотворит великую магомашину из ничего. А мы и на подмастерьев-то пока тянули с натяжкой. Но и совсем уж глобальных целей перед собой не ставили.
– М-да, – высказался Торкат, когда удалось подвести итог. – Пороха нет. Топлива нет. Снарядов нет. Вообще ничего нет, что горит или взрывается. Реактивов тоже нет. Совсем. Разве что кое-где в пустых трубках можно попробовать налета наскрести и потом водой разбавить. Кожаные вставки и ремни сгнили, несмотря на алхимическую пропитку, но передаточные цепи вроде бы еще не совсем проржавели.