В роскошном особняке Ребекки дым стоял коромыслом. Конечно, не в буквальном смысле, но, очутившись в охватившем дом бардаке, я насмешливо покачала головой и поднялась в личные апартаменты подруги, надеясь хоть немного ее поддержать и успокоить. Уж если не магией, то хотя бы настойкой из корня валерианы.
В прихожей я повстречала предельно расстроенного Иоганна, на все лады клянущего строптивую графиню, бесцеремонно выставившую его вон. Портной рассказал мне о том, что воительница ни в какую не желает надевать сшитое им платье и намерена сочетаться браком с любимым в любимом кожаном жилете. Ужас, кошмар, скандал! Единственное, на что он смог ее уломать, – это новые сапоги. Белые, с бантиками!.. В этот момент из спальни воительницы выскочила заплаканная горничная и опрометью бросилась вниз по лестнице. Я успела схватить девушку за рукав и испытующе всмотрелась в ее панически расширенные глаза:
– Что здесь происходит?
– Ее светлость велели их не беспокоить! – испуганно всхлипнула девушка. – И не нервировать, а то ей и так уже трупы прятать некуда!..
Я громко расхохоталась и решительно распахнула дверь спальни…
Ребекка сидела за столом – сердитая, неумытая и непричесанная. В кисейной ночной рубашке, из-под которой вызывающе высовывались ее новые лаковые белые сапоги, украшенные кокетливыми атласными бантиками. Воинский обруч лайил небрежно валялся поверх кучи скомканных и разорванных бумаг, а сама Ребекка сердито грызла порядком обтрепанное гусиное перо и сдавленно рычала сквозь зубы. Письменный стол и пальцы ее светлости были щедро заляпаны чернилами пронзительно-голубого цвета.
– Мемуары пишешь? – кивнула я на лежащий перед подругой лист бумаги, спихнула со стула прелестную свадебную вуаль, расшитую крупными жемчужинами, и подсела к столу.
– Хуже! – трагическим тоном сообщила подруга, с ненавистью косясь на свой подвенечный головной убор. – Клятву, которую должна буду завтра произнести перед алтарем. Чтоб ее мантикора три раза переварила!
– Все так плохо? – смешливо фыркнула я, любуясь мрачным лицом воительницы.
– Да, на мой взгляд, нет. – Ребекка выплюнула изо рта обрывки пера и уставилась в свои записи. – Ну я клянусь, что никогда не убью Беонира, даже если мы поссоримся, и не стану называть его лохматым и блохастым. Йона, скажи, разве это не самое главное в семейной жизни?
– Пожалуй, ты права! – многозначительно хмыкнула я. – А ты с кем-нибудь еще советовалась насчет того, в чем обычно клянутся перед алтарем?
– Советовалась! – нехотя призналась подруга, озабоченно морща лоб. – Заходил тут один молодой маг, посланный Джайлзом. Назвался опытным летописцем и графологом…