Средства же на наряды и драгоценности она получала от любовников.
В двадцать семь лет она призадумалась о своем будущем.
Она была достаточно умна, чтобы понимать: красота — какой бы захватывающей она ни была — не длится вечно.
Если она не примет меры, ее затмит одна из новых красавиц.
Многие уже пытались взойти на пьедестал, на котором она пока царила безраздельно.
При первой же встрече с графом Келвиндэйлом она поняла: он — тот, кто ей нужен.
Она и раньше слышала о нем.
Невозможно вращаться в высшем обществе и не знать о его успехах на скачках и любовных победах.
Он неизменно удостаивал своим вниманием прекрасных, но скромных женщин.
Их сдержанность не позволяла никаким соглядатаям доказать истинность своим подозрений.
Имоджен же, напротив, не собиралась «прятать свою свечу под сосудом»2.
Как только граф поддался ее чарам, она провозгласила об этом всем вместе и каждому в отдельности.
Сначала он и не подозревал об этом, но узнав, пришел в ярость.
Он обвинил леди Имоджен в нескромности, но она лишь рассмеялась в ответ.
— Почему ты должен стыдиться нашей связи? — спросила она. — Я горда ею, Дэрол, и ты, так же как и я, знаешь, что пары прекрасней, чем мы, нет в целом мире!
Она говорила столь откровенно — и заставила рассмеяться и графа.
Однако он сказал себе, что дело зашло слишком далеко; и чем скорее он покончит с этой историей, тем лучше.
И все-таки он чувствовал, что ему трудно будет избавиться от Имоджен.
Как-то между делом он пообещал ей, что когда-нибудь посетит Тауэрс и примет участие в стипл-чейзе.
Имоджен уверяла его, что ее скаковой трек — один из самых трудных во всей стране.
— В последних скачках, — сказала она, — лишь половина всадников дошла до конца, но я знаю, дорогой, что ты завоюешь серебряный кубок победителя и покажешь им, как далеко им всем до тебя.
Граф отнюдь не разделял подобное мнение.
Он знал, что двое его друзей, которые наверняка примут участие в скачках, являются отличными наездниками.
Поэтому он выехал из Лондона рано утром.
За два дня до выезда он выслал вперед три смени лошадей, собираясь ехать безостановочно.
Мастерски управляя лошадьми, он доберется до Тауэрса как раз к ужину.
Так и получилось, и у него оставалось еще четверть часа до начала ужина.
И все же — хотя он и не хотел признаться себе в этом — он сильно устал.
Устал он и телом, и духом.
Его способность мастерски править не только на главных дорогах, но и на извилистых узких проездах привела в восхищение его конюхов, сидевших рядом.
— Никто, кроме вас, милорд, не смог бы проделать это! — воскликнул его главный конюший, когда они примчались в Тауэрс.