Злоба так исказила лицо сэра Мортимера, что графу захотелось ударить его.
Вместо этого все тем же спокойным, уверенным голосом он произнес:
— Вряд ли вы добьетесь чего-нибудь, если только не обратитесь в Палату лордов. Это потребует очень много времени и очень много денег.
Сэр Мортимер открыл было рот, чтобы разразиться бранью, но осекся на полуслове.
— Палата лордов? — переспросил он.
— Вы не потрудились спросить мое имя и поэтому, возможно, не знаете, что я граф Келвиндэйл.
На мгновение сэр Мортимер, казалось, примерз к полу.
Но тотчас он вновь злобно зашипел:
— Я… я не верю этому! Вы лжете, конечно, вы лжете!
— Я говорю вам правду, — сказал граф усталым голосом, — а если вам нужно подтверждение, вы легко можете получить его от любого в этой деревне, которая, кстати, принадлежит мне.
— Г-граф Келвиндэйл? — проворчал сэр Мортимер. — Я думаю, что видел вас на скачках!
— Вполне возможно, — согласился граф. — У меня много скаковых лошадей, и если вы увлекаетесь скачками, то должны знать, что я выиграл Золотой Кубок в Эскоте месяц назад.
Сэр Мортимер стоял как оглушенный.
Он только таращил глаза на графа, как бы подозревая, что его собираются облапошить.
И в то же время он не мог понять, в чем тут может быть ловушка.
— Может быть… я и узнал вас, — сказал он неохотно, — но почему, черт возьми, вы женились на моей падчерице?
Граф улыбнулся.
— Я сомневаюсь, что вы поняли бы это, даже если бы я и рассказал вам, — ответил он. — Теперь же, поскольку у нас медовый месяц, я надеюсь, вы окажетесь достаточно тактичны, чтобы оставить нас в покое. Вы, как я понимаю, запугивали мою жену в прошлом, но это — как раз то, чего вы не сможете делать в будущем!
— Ну, милорд, — сказал сэр Мортимер уже совсем другим тоном, — если вы действительно женились на моей падчерице, тогда, конечно, я…
— Как я уже сказал вам, — прервал его граф, — у нас теперь медовый месяц, и даже самый толстокожий невежда, полагаю, мог бы понять, что мы хотим побыть наедине.
Граф смерил сэра Мортимера с ног до головы презрительным взглядом и добавил:
— Всего хорошего! Нам больше не о чем говорить!
Ошеломленному, сбитому с толку, все еще чувствующему, что его каким-то образом одурачили, сэру Мортимеру оставалось лишь направиться к двери.
Плечи его поникли.
Похоже, он утратил всю свою спесь.
Дойдя до двери, он оглянулся.
Граф по-прежнему стоял перед камином.
Он ничего не сказал, но глаза его встретили взгляд сэра Мортимера, и тот понял, что побежден.
В нем еще теплилась надежда, что он сумеет каким-то образом снискать расположение человека, о котором он мог бы теперь с еще большей гордостью говорить, как он и мечтал, «мой зять».