Я потягиваю крепкий чай, наблюдаю за солнечными зайчиками, скачущими через жалюзи по кухне, вслушиваюсь в шум воды из ванной и в звуки телевизора из гостиной, чувствую пульс на виске, что означает пару рюмок лишних накануне вечером, и думаю, что Отыскать это ведерко (или там, корзину), безусловно, можно. Я мог бы прочесать кусты вдоль насыпи и все-таки найти эту штуковину, а потом… В этом-то все и дело: а потом что? Да ничего, я просто подниму корзинку, поверчу ее в руках, ощупаю ее, думая о том, что последний, кто дотрагивался до нее, уже давным-давно лежит в сырой земле. Может, он оставил там записку? «Помогите, я потерялся», или что-то в этом духе… Чушь какая, кто же идет в лес по ягоды и захватывает с собой карандаш с бумагой? А если все-таки? Воображаю, какой благоговейный ужас меня охватит, если это и в самом деле так. Нет, мне положительно необходимо отыскать эту корзинку как некий символ, подтверждение того, который из нас двоих — нет, пятерых — жив, а который умер. Необходимо подержать ее в руках, почувствовать ее, своею кожей ощутить все эти бесконечные дожди, пролившие на нее за долгие годы, снега, покрывавшие ее зимой, солнечные лучи, сиявшие над ней. И вспомнить, где был я и что поделывал, когда все это происходило, кого любил, кого ненавидел, по какому поводу смеялся и почему плакал… Я найду ведерко, ощупаю его, прочитаю на его поверхности длинную книгу бытия, всмотрюсь в собственное отражение в тусклом металле, покрытом ржавчиной и следами времени. Вы понимаете меня?..
В Касл-рок мы вернулись в начале шестого воскресного утра, накануне Дня труда. Всю предыдущую ночь мы шли, не останавливаясь ни на минуту. Ни один из нас не скулил, не жаловался, хотя все до одного до крови натерли ступни и были страшно голодны. У меня к тому же голова раскалывалась от жуткой боли, а ноги горели адским пламенем. Два раза нам пришлось прыгать с насыпи вниз, пропуская поезда. Один из них оказался попутным, однако шел слишком быстро, чтобы на него вскочить. К мосту через Касл-ривер мы вышли перед рассветом. Крис оглядел его и повернулся к нам:
— К черту, я пойду через мост напрямую. Если меня собьет поезд, что ж, по крайней мере эта свинья «Туз» Меррил будет лишен удовольствия со мной расправиться.
Мы все последовали за Крисом через мост — точнее было бы сказать, потащились. Поезда, на наше счастье, не было. Затем мы перелезли через ограду свалки (в такую рань, да еще в воскресенье, ни Майло, ни Чоппером тут, конечно, и не пахло) и напрямик вышли к колодцу. Первым попробовал ледяную воду Верн, потом и остальные, окатившись до пояса, напились так, что больше не было возможности. Утро выдалось прохладным, поэтому нам пришлось надеть рубашки. Доковыляв до нашего пустыря, мы остановились и уставились на хижину, в которой все и начиналось. Смотреть друг на друга нам почему-то не хотелось.