Но больше всего меня, похоже, беспокоило другое. Помнится, в радионовостях сообщалось, что он отправился за ягодами. Позднее я специально перелистал в библиотеке газетные подшивки — все правильно, он ушел в лес собирать ягоды, а значит, должен был взять с собой корзинку, ведерко или же что-то в этом роде. Однако ничего подобного поблизости от тела мы не обнаружили. Мы нашли сам труп, нашли кроссовки, и больше ничего. Быть может, он выбросил корзинку где-то между Чемберленом и тем болотистым участком местности в Харлоу, где и нашел свою смерть. Сначала, очевидно, он, наоборот, цеплялся за этот предмет, напоминающий о доме, о тепле и безопасности, однако по мере того, как он осознавал весь ужас своего положения — одиночество, отсутствие всякой надежды на помощь, необходимость уповать лишь на собственные силы, — по мере того, как страх пронизывал все его существо, он, должно быть, совершенно бессознательно зашвырнул корзинку куда-нибудь в кусты у насыпи.
Не раз возникало у меня желание попытаться найти эту корзинку — если она, конечно, вообще существовала. И даже много лет спустя меня неоднократно посещало искушение отправиться одним прекрасным, солнечным утром в Харлоу одному, без жены и детей, вырулить на ту самую проселочную дорогу в своем почти новехоньком «форде"-пикапе, а добравшись до места, достать из багажника свой старенький рюкзак, стянуть рубашку с плеч и обвязать ее рукавами вокруг пояса… Потом натереть грудь и плечи жидкостью от комаров и продраться сквозь кусты к тому самому заболоченному участку. Интересно, пожелтела ли там трава по форме его распростертого тела? Ну конечно же, нет, ничто там уже не напоминает о том давнем происшествии, нужно же, в конце концов, мыслить здраво и не давать волю своей чрезмерной писательской фантазии… Затем я заберусь на насыпь, поросшую теперь уже густой травой, и не спеша побреду вдоль ржавых рельс по полусгнившим шпалам в сторону Чемберлена…
Все это глупости. Двадцать лет минуло с тех пор и, конечно же, та корзинка для черники давно сгнила в густом кустарнике, раздавлена гусеницами бульдозера, расчищавшего очередной участок под строительство, или же просто обратилась в прах. И тем не менее, я не могу отделаться от мысли, что она до сих пор там, где-то возле старой заброшенной узкоколейки. Время от времени желание поехать поискать ее становится прямо-таки всепоглощающим. Оно, как правило, посещает меня по утрам, когда супруга моя принимает душ, а ребятишки смотрят очередную серию «Бэтмена» или «Скуби-ду» по 38-му бостонскому каналу. В такие минуты я вновь становлюсь тем Горди Лашансом, который много лет назад отправился с друзьями на поиски тела погибшего сверстника. Я снова ощущаю себя мальчишкой, но тут же меня будто окатывает холодным душем, и я задаю вопрос: каким именно мальчишкой из двоих?