Маликсиан встрепенулся, скорбно зашуршав пернатой мантией, и погрузился в угрюмое молчание.
Беллатонис кивнул. Экзодиты были отсталыми, но не глупыми, и среди них ходили легенды о Темных Сородичах, которые приходят по ночам, чтобы украсть души неосторожных. Эльдары с искусственных миров также испытывали некое собственническое чувство долга по отношению к девственным мирам. Они могли заявиться из Паутины в самый неподходящий момент, чтобы защитить их. Реальная цель набега для Иллитиана – пленение миропевца, который, несомненно, принадлежал к самой высокой и защищенной касте экзодитов – начинала казаться весьма рискованным предприятием.
Маликсиан склонил голову набок, будто прислушиваясь к голосам каких-то невидимых существ. Он сделал резкий жест рулевому, и «Рейдер» немедленно помчался к внешним границам Вольеров, набирая скорость и смещаясь в направлении башни Беллатониса.
– Так, Беллатонис, похоже, что не один, а два твоих прислужника решили войти в Берилловые ворота. Пешком и в разгар охоты, – с мерзкой улыбкой вскинул голову Маликсиан. – Я думаю, что нам надо поехать и посмотреть, доберутся они до дома или нет.
Червячок тревоги, который терпеливо глодал разум Беллатониса, превратился в гудящую муху паники, которую гемункул безуспешно попытался задавить. Сийин с интересом наблюдал за ним. Теперь было очевидно, что он знал или догадывался, что слуги Беллатониса возвращались с какого-то задания, связанного с визитом Иллитиана. Молчание в данных обстоятельствах казалось наилучшим и единственным вариантом действий, поэтому Беллатонис не совсем убедительно постарался придать себе выражение вежливого равнодушия.
На окраинах Вольеров небеса были значительно спокойнее. Туда-сюда носилось несколько патрульных геллионов, время от времени из клеток-каньонов поднималась спираль летучих существ, ищущих новую добычу. Маликсиан молча показал вниз, на улицу, потонувшую в густых тенях. Беллатонис заметил движение и понял, что это Ксагор. Кожаный плащ заметно трепыхался за спиной развалины, комично мечущегося от одной живой изгороди к другой. Слуга бежал неуклюжими скачками, отчаянно прижимая что-то к груди. Беллатонис надеялся, что это именно тот сосуд, за которым его послали.
– Какая-то посылка, Беллатонис? – заговорщицки прошептал Сийин. – Должно быть, важная, чтобы рисковать…
Маликсиан сердито цыкнул на гемункула и снова перевел внимание на события внизу.
Зрение архонта, по-видимому, граничило со сверхъестественным. Его полуразумный плащ из глаз, а также увеличивающая изображение аугметика в птичьей маске, несомненно, даровали ему такую остроту зрения, о которой его любимые питомцы могли разве что мечтать. Безумный архонт указал на еще одного эльдара, который с кошачьей грацией двигался в дюжине шагов за Ксагором, но даже улучшенные глаза Беллатониса едва могли разглядеть его во мраке. Один из агентов, которых он задействовал? Но он скорее охотился на Ксагора, чем защищал его. Может, это был посланник Сийина, который должен был перехватить развалину и просто представился слугой Беллатониса, чтобы его пустили в Вольеры?