— Теперь я знаю, почему меня всегда больше тянуло в Эрехтейон, чем в Парфенон.
Авила подумала, что, если он сейчас добавит что-то еще, это может испортить всю прелесть сказанного ранее.
Она медленно пошла к карете. Принц молча шел с ней рядом.
Авиле показалось, что он вновь прочел ее мысли.
«Как же такое возможно?»— мысленно спросила она себя.
Тем не менее они понимали друг друга без слов. Это было так неожиданно и странно, что Авила даже испугалась.
Когда они дошли до кареты, принц мягко сказал:
— Не бойтесь. Вы гречанка, и это многое объясняет: вы слышите то, что многие люди не в состоянии услышать, и видите то, что для многих невидимо. Все это часть волшебной и славной земли, которая дает людям, принадлежащим ей, силу и чудодейственные способности.
Они уже подходили к карете, когда леди Бедстоун проснулась:
— Надеюсь, вы хорошо провели время? — спросила она.
Этот вопрос вернул Авилу к реальности.
Ужин был подан рано.
Английский посол пригласил в этот вечер много почетных гостей, которым было необходимо познакомиться, как они были уверены, с принцессой Мэриголд.
Среди них было много приятных молодых людей, но все они как-то проигрывали по сравнению с принцем.
Авила чувствовала его присутствие, даже если он и находился в это время в другом конце зала.
Он был так красив, что Авила не могла не сравнивать его с Аполлоном.
Его присутствие странным образом действовало на нее, и ей было трудно поддерживать разговоры с кем-либо.
Во время приема она подошла к окну, чтобы полюбоваться огнями города.
Над Парфеноном сияли звезды.
Как-то ее мама рассказывала, как греки любят свет и не устают описывать, как он божественно красив.
— Они любят блеск песка и камней, омываемых морем, — вспомнились ей рассказы матери, — и поэтому для храма Аполлона они выбрали место на двух утесах-близнецах, которым дали имя «Сияющие вершины».
«Как бы я хотела отправиться в Дельфы, — думала Авила, — даже несмотря на то, что это довольно далеко. И как было бы прекрасно, если бы Дарий отправился со мной».
Она уже представляла себе, как они вдвоем с принцем прогуливаются по Дельфам.
Только она подумала о нем, как почувствовала, что он уже рядом.
— Никто, кроме греков, — заговорил принц, — не уделяет столько внимания свету, особенно ночью. Свет — это их защита от порождающей зло тьмы.
— Я что-то слышала об этом, — взглянув на принца, прошептала Авила.
Он продолжал:
— Древние греки осознавали, сколь много тьмы в людских душах. А потому они верили, что ночь — это именно то время, когда зло может полностью овладеть человеком.