Я устало вздохнула, вынырнув из омута тяжелых дум. Задумчиво тронула покрывало, плотно закрывающее зеркало. Все это время я не разговаривала с Владыкой. Без сомнения, он сейчас сходит с ума от злости и беспокойства, гадая, не предала ли я его. Ну что же, пусть выскажется.
Я решительно одернула ткань в сторону. Коснулась пальцами безразличного отражения. Даже не успела позвать Владыку по имени, как оно пошло рябью, расступаясь. А через миг Виррейн шагнул в комнату. Опустился в кресло и замер, пристально глядя на меня.
Я раздраженно передернула плечами. Спрашивается, и чего так уставился, будто впервые увидел? Одно радует – хоть ругаться не торопится. Помолчу и я. Посмотрим, кто первым устанет.
– Почему ты отпустила Вильканиуса? – вдруг спросил Владыка.
– Только не говори, что вновь схватил его.
– Не скажу. – Виррейн фальшиво улыбнулся. – Он мне все равно уже был не нужен. Мои палачи выжали из него все и даже чуть больше. Я решил, что смерть от холода будет достаточно долгой и мучительной, чтобы окончательно завершить эту историю. Но удивился, что ты способна на такую жестокость.
Я вспомнила изувеченного целителя. Его робкую улыбку, когда он понял, что больше не вернется в застенки эльфийского правителя. Даже если он погиб, то эта смерть куда лучше чем то, что ему мог предложить Владыка. По крайней мере он еще раз увидел небо и почувствовал ветер на своей коже.
– Впрочем, как я предполагаю, ты позвала меня совсем для другого. – Виррейн выжидательно откинулся на спинку кресла. – Гворий, не так ли? Совет состоится уже послезавтра.
– Аджей еще не вернулся, – медленно проговорила я, пытаясь скрыть безумную надежду на иное разрешение этой проблемы.
– И что? – Владыка жестокосердно пожал плечами. – И без столь явной поддержки бога-сына мой племянник слишком опасный противник, чтобы игнорировать его.
Я опустила голову. Да, конечно, все верно. Я сама предложила Виррейну самое легкое решение проблемы. Но тогда я даже не представляла, что это принесет мне такую боль.
– Дай-ка угадаю. – Эльфийский правитель неприятно усмехнулся. – Неужели наша кошечка еще не избавилась окончательно от своей любви? Неужели еще страдает по красавчику Гворию и мечтает когда-нибудь очутиться в его объятиях?
Я промолчала, прекрасно понимая, что ответ более чем очевиден.
– Милая моя, позволь напомнить, что мой племянник в свое время уже сделал выбор между тобой и властью. – Владыка, не останавливаясь, с величайшим удовольствием бил по самому больному. – А ведь тогда на кону стояла твоя жизнь.
– Я помню, – глухо отозвалась я.