Прекрасным примером «состязания с болезнью» автор считает рассказ о поединке Тиля Уленшпигеля с черным рыцарем: «Сперва на ристалище выехал на могучем коне муж необъятного размера, закованный в броню с пяток до макушки, с копьем длинным, как язык злющей бабы. Из других ворот появился Тиль верхом на хромом осле. Седлом ему служила юбка гулящей девки, шлемом — капустный лист, в руке он держал палку с пучком крапивы на конце. По дороге капустный лист соскользнул к вящей радости осла. Грозной падучей скалой обрушился черный рыцарь и пронзил копьем пустоту — шлем с него свалился и убил бродячую собаку. Уленшпигель отскочил в сторону, потом принялся елозить крапивным пучком по физиономии воителя, легко уворачиваясь от копья, меча и конских копыт. Взбесился, взревел черный рыцарь, конь его перепугался да и понес не весть куда, пока не сбросил грузного всадника в помойную яму»[4].
Такова борьба черной земли с вездесущим огнем квинтэссенции, определяющим четыре темперамента. Любопытно, заключает автор рассказ об этом эпизоде, болезнь не побеждена, что бесполезно, ибо «вылеченная» болезнь породит десяток других, но попросту обманута, одурачена.
По словам Рабле, «на небе и на земле нет ничего, достойного терзаний сердца человеческого».
Оправдание веселой науки, если она вообще нуждается в таковых.
Персонаж романа Густава Майринка заметил, что бесконечные разговоры за чаем и папиросами о Боге и миссии России — национальная болезнь русских. Американцев мы презираем за весьма низкий уровень тематического кругозора, ибо они способны часами беседовать о марках стиральных машин и автомобилей.
Выбор темы — дело непростое. Морж, пришед в гости к устрицам (Льюис Кэррол, «Алиса в Зазеркалье») объявил: «Пора потолковать о вещах серьезных — о кораблях, о старых башмаках, о сургуче, о королях и капусте». Полагаем, женская юбка с разрезом и без разреза — тема не менее важная, нежели перечисленные. По крайней мере, для женщин. Незнакомые мужчины способны долго и стеснительно молчать, пока кто-нибудь не начнет что-нибудь футбольно-политическое. Но если дамы увидят прохожую в юбке с разрезом, скажем, в середину бедра — оживленному щебетанию конца не будет.
Говорить и писать про юбку можно с весьма бесчисленных точек зрения. Лучше всего, если б планета вымерла, и на одинокой веревке осталась бы висеть одинокая юбка. Тогда легче рассуждать о «вещи в себе», феноменологической редукции, шозизме в стиле Роб-Грийе или Клода Мориака. Недурно поразмыслить о юбке в духе «Превосходства женского пола над мужским» Агриппы Неттесгейма. Знаменитый чародей поделился с читателем таким наблюдением: мужчина вынужден лечь или склониться к земле, чтобы нацепить штаны, женщина свободно надевает платье с поднятой головой, что соответствует достоинству человека. Психолог Эрнст Кремер в книге «Морфология тела и характер», не касаясь высокой миссии человека, рассуждает так: нрав и темперамент женщины лучше всего проявляется в манере натягивать юбку.