— Иначе, — заявил он Делагарди-старшему, — мои армии, стоящие в самом сердце вашей державы, придут в движение и достигнут Стокгольма прежде, чем вы туда вернетесь, и тогда моих условий будет гораздо больше и они будут поистине жестокими.
Такое упорство Кристиана объяснялось лишь одной причиной — появившиеся ниоткуда сибирцы обещали монарху наладить в дальнейшем поставку тех чудо-орудий, что стояли на «Троице» — королевском флагмане. Батарея бомбических пушек была опробована датским монархом лично при атаке вражеских кораблей на рейде Кальмара и обстреле кальмарского порта и верфей. Пушки нанесли кораблям противника убийственные повреждения, а в порту причинили сильные разрушения и стали причиной многих пожаров. Но допустить появления на переговорах третьей стороны Кристиан конечно же не мог. Поэтому через Ганнибала Сехестеда он принес свои сожаления ангарцам и просил понять его решение.
— К тому же, — пояснил норвежский наместник, — нам известно, что вы подписали соглашение о покровительстве над Эзелем курляндского герцога. Это накладывает некоторые ограничения на возможности вашей дипломатии. И ведь Ян Казимир, польский король, сюзерен Якоба Кетлера, нам вовсе не союзник.
Наконец время переговоров пришло, и в замке Кальмар, название которого означало «Остров на реке», собрались датские и шведские делегации, представленные на самом высшем уровне. Вначале Кристиан, ввиду огромной для него важности этих переговоров, лично произнес небольшую речь, полную уважения к поверженному противнику, в которой напомнил былые годы Кальмарской унии датчан, норвежцев и шведов. Он сказал также, что в нынешнее время, когда северные страны ослаблены, триединая монархия стала бы лучшим и взаимовыгодным способом обезопасить близкие народы под сенью новой державы, которая станет могучей и с которой придется считаться остальной Европе.
Услышав перевод этих слов Кристиана, сидевший в отдалении Павел Грауль сразу же помрачнел и принялся наблюдать реакцию шведов. Многие из них если и не кивали одобрительно, то благосклонно слушали, косясь на Кристину и обоих Делагарди. Скрепить «союз великих народов» датский монарх предлагал женитьбой на шведской королеве любого из своих сыновей: Кристиана, Ульриха или Фридриха.
Однако, вежливо выслушав Кристиана, королева со всей непреклонной решительностью холодным голосом, торжественно звенящим под старыми сводами залы, отвергла это предложение. Возвышения датских Ольденбургов за счет своей родины она не желала. Услышав отказ, король счел для себя переговоры исчерпанными на сегодня и, поручив дальнейшее их ведение Ганнибалу Сехестеду, покинул Кальмар, отправившись на «Троице» в Висмар — порт на немецком побережье Балтики. Кристиан желал побывать в землях, отбитых у шведа, бежавшего из Гольштейна и Мекленбурга перед наспех собранной ютландской армией. И уже в Кальмаре монарх получил объяснения этого — его воины неизменно одерживали победы над сильным противником, когда на острие датских атак действовали его новые союзники. Конечно, король пробовал найти хоть какую-то информацию об этих сибирцах, но это желание слишком долго оставалось неудовлетворенным, лишь только норвежские и датские купцы, торговавшие на Беломорье и имевшие свои подворья в Архангельске, Холмогорах, Вологде и в Москве, бывало, описывали ходившие в народе слухи, будто сибирцы есть подданные царя из прежней русской династии. Будто бы господин их из тех Рюриковичей, кто бежал в свое время в далекие холодные земли из беспокойной Московии. Как бы то ни было, Кристиан не слишком доверял этим слухам, надеясь позже прояснить для себя их истинность. А пока сотрудничество с сибирцами было весьма полезным и многообещающим делом. Кроме того, теперь нужно было ревностно защищать исключительное право Дании на это сотрудничество, не допуская возможности для голландцев или англичан, а то и испанцев к общению со своими союзниками. Стоило бы обговорить это с ними самими. Король даже подумывал скоро прибыть на Эзель, чтобы встретиться с сибирским наместником лично.