— Это бургомистр, сэр. Местный мэр.
— Вы не спросили, нет ли здесь узников?
Капитан кивнул:
— Были. Здесь в карьере евреи работали, но два дня назад их отсюда угнали. Насколько ему известно, их погнали в Бухенвальд.
— А там что?
Макинтайр повернулся и перевел бургомистру вопрос. Затем опять посмотрел на Линка и пояснил:
— Он полагает, очередной трудовой лагерь.
— Так-так, — с сарказмом произнес подполковник. — И больше ему ничего не известно? Он смерил немца взглядом. — Значит, всего лишь очередной «трудовой лагерь», так, фриц?
Бургомистр, не понимая, о чем идет речь, но отчаянно пытаясь заслужить расположение американцев, заулыбался:
— Na, ja. Ich weiss nichts von diesen Dingen. Wir sind nur Bauern hier.
Макинтайр быстро перевел:
— Он говорит, что ничего не знает. Они тут, дескать, простые крестьяне.
— Конечно, конечно, — проворчал Линк. — Вольно, капитан.
Макинтайр четко отдал честь, Беннет отсалютовал в ответ и направился назад к сельскому постоялому двору, который его люди использовали в качестве штаб-квартиры.
Как старшему по званию в батальоне, подполковнику Беннету, естественно, была выделена самая просторная комната. Высокие стрельчатые окна выходили в цветущий палисадник.
Он сел за стол, глотнул конфискованного у хозяина коньяку, достал листок бумаги с эмблемой Третьей армии, снял колпачок с авторучки и начал писать письмо своему девятилетнему сыну.
Где-то в Германии 15 апреля 1945
Мой дорогой Линк-младший!
Прости, что долго не писал, но фортуна повернулась к нам лицом, и мы непрерывно были на марше.
Должен сказаться необычайно рад нашим успехам (наши ребята теперь разукрашены медалями похлеще рождественской елки), но в то же время каждый из нас потерял не одного друга.
За последнюю неделю я видел столько страшного, что, боюсь, никогда не сумею этого описать.
Я часто думаю о воскресных проповедях пастора Стедмана о «бесчеловечном обращении человека с человеком». Но до недавнего времени я всегда воспринимал эти слова только применительно к тому, что пришлось выстрадать нашему народу в Америке.
Интересно, что сказал бы преподобный Стедман, доведись ему видеть немецкие концлагеря, которые видели мы? Людей здесь буквально морили голодом. До смерти.
Я согласен, что неграм всегда нелегко приходилось в Америке, и армия в этом отношении — не исключение. Но, сынок, нас никогда не травили в газовых камерах тысячами и никогда не сжигали в печах…
Зазвонил телефон. Линк тяжело вздохнул, сделал еще глоток и снял трубку. Звонил генерал-майор Джон Шелтон, командир его дивизии, находившийся где-то в чистом поле. Связь была плохая, с большими помехами.